Безмолвный пациент. Алекс Михаэлидес

человеке. На самом же деле он очень романтичный – в глубине души, не на словах. Поступки гораздо красноречивее слов, верно? А поступки Габриэля заставили меня влюбиться в него по уши.

      – Куда хочешь пойти? – спросила я.

      – Угадай. У тебя три попытки.

      – «У Аугусто»?

      – С первого раза в точку!

      «У Аугусто» – итальянский ресторанчик, расположенный неподалеку. Ничего особенного в нем нет, но это наше с Габриэлем излюбленное место, там мы провели массу незабываемых вечеров. Из дома вышли около восьми часов. Кондиционеры в ресторане не работали, поэтому мы выбрали столик у распахнутого окна и, сидя в душном, густом, влажном воздухе, потягивали охлажденное белое сухое вино. Я здорово захмелела, мы много смеялись, зачастую без повода. Мы целовались, выйдя из ресторана, и занялись любовью дома.

      Слава богу, Габриэль не стал возражать против вентилятора, хотя бы пока мы в постели. Я поставила его перед нами, и мы лежали под прохладным ветерком в объятиях друг друга. Габриэль нежно провел пальцами по моим волосам и поцеловал меня. «Я люблю тебя», – прошептал он. Я не ответила. К чему слова? Габриэль и так знает, что я к нему чувствую.

      И тут я одной неловкой идиотской фразой разрушила все волшебство, спросив, не согласится ли Габриэль побыть моделью для моей картины.

      – Я хочу тебя нарисовать, – сказала я.

      – Снова? Ты уже рисовала.

      – С тех пор прошло четыре года. Я хочу нарисовать тебя еще раз.

      – Давай, – вяло произнес он. – Что задумала изобразить?

      Я помедлила, а потом призналась, что хочу написать распятого Христа.

      Габриэль рывком сел в кровати и сдавленно засмеялся.

      – Алисия, ты серьезно?

      – Вполне.

      – Я не уверен, что подхожу на эту роль, любовь моя. – Габриэль покачал головой.

      – Почему нет?

      – А ты как думаешь? Нарисовать меня распятым на кресте? Что скажут люди?

      – С каких пор тебя стало заботить мнение окружающих?

      – Мне плевать на него по многим пунктам, но ты хоть понимаешь, что могут подумать? Они вообразят, будто так видишь меня ты!

      – Я не считаю тебя сыном Бога! – Я расхохоталась. – Это лишь образ. Получилось само собой, когда я писала картину. Я даже не задумывалась об этом.

      – А стоило бы задуматься.

      – Почему? Это не аллегория на тебя или наш брак!

      – Тогда что же это?

      – Откуда я знаю?!

      – Ладно, черт с ним. Уговорила! – со смехом объявил Габриэль. – Если ты этого хочешь, давай попробуем. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

      В его словах не прозвучало особой поддержки, но я знаю, что Габриэль верит в меня и мой талант. Если б не муж, я так и не начала бы писать картины. Только благодаря его подталкиваниям, колким шуточкам и словам одобрения я сумела преодолеть несколько бесплодных лет после художественного училища. В то время я пробавлялась лишь тем, что расписывала стены с Жан-Феликсом.

      К моменту