Острова во времени. Мадлен Л`Энгл

источенные дождями, ветрами и годами. Сразу ощущается глубина пространства и времени.

      – А оно тебе надо?

      – А кому же не надо?

      Слетевший сверху лист запутался в волосах Полли.

      Закари снял его своими длинными бледными пальцами.

      – Он такого же цвета, как твои волосы. Красиво!

      Полли вздохнула:

      – А я только-только смирилась с цветом своих волос. Будь у меня выбор, ни за что не выбрала бы морковный!

      – Это не морковный. – Закари разжал пальцы, и лист упал на землю. – Это цвет осени.

      «Как славно! – подумала Полли. – Каким же он все-таки бывает славным!»

      – Знаешь, я первый раз вижу настоящую золотую осень. Я ведь всю жизнь прожила на юге. А это… у меня просто слов нет. Я думала, лучше моря вообще ничего не бывает – и это правда, – но тут…

      – И то и другое великолепно по-своему, – сказал Закари. – Папа сейчас живет в Саусалито, у него вид из окна просто головокружительный: бескрайние просторы Тихого океана. Но тут, как ты и сказала, чувствуются глубина и покой. Кстати, – добавил он, – твои дедушка с бабушкой обещали чай и тосты с корицей, если я сумею разыскать тебя и привести домой.

      – Да, конечно! – И Полли спрыгнула со стены. Проходя мимо Дуба-Дедушки, она спросила: – Слушай, а кто тот синеглазый парень, которого я здесь видела буквально несколько минут назад?

      Зак посмотрел на нее:

      – А я думал, он у твоей родни работает. Какой-нибудь садовник, или сторож, или вроде того…

      Полли покачала головой.

      – Ты что, хочешь сказать, они за всей этой территорией сами ухаживают?

      – Ну да. Нет, траву им косит сосед-фермер, но он постарше, а этот человек совсем молодой, да и на фермера не похож…

      – А как, по-твоему, должен выглядеть фермер? – рассмеялся Закари. – Хотя да, ты права: в этом парне было что-то аристократическое.

      – А ты с ним не разговаривал?

      – Нет. И если так подумать, это даже странно. Он посмотрел на меня, я посмотрел на него, и только я собрался что-то сказать, как вдруг он на меня уставился с таким видом, будто абсолютно не ожидал меня увидеть, ну то есть абсолютно. Повернулся и ушел в лес. С ним еще собака была, такая длинноухая, и они оба взяли и исчезли. Нет, не убежали. Но я смотрю – а их уже нету. – Закари пожал плечами. – Я же говорю, я подумал, что это сторож какой-нибудь, а они часто необщительны по натуре. Ты думаешь, это был браконьер? У вас тут водятся фазаны или куропатки?

      – И фазаны водятся, и куропатки. И всюду висят таблички «Охота запрещена». На заповедник этот участок, конечно, не тянет: здесь, как и на большинстве здешних старых ферм, всего сотня акров, а то и меньше. Но все равно бабушка с дедушкой хотят, чтобы дикие животные чувствовали себя здесь в безопасности.

      – Ладно, ну его, – сказал Закари. – Я шел искать тебя, и я тебя нашел.

      – Я очень рада. Правда-правда! – Она улыбнулась ему самой ослепительной улыбкой. – Ну что, идем?

      – Конечно! Твои бабушка с дедушкой, наверное, заждались нас.

      – Ладно. Тогда пойдем через Звездный Валун.

      – «Звездный