Ураган. Книга 1. Потерянный рай. Джеймс Клавелл

сказал Старк Эйру.

      – Понял, – ответил Эйр, потом пробормотал: – Господи Исусе.

      Шагая через улицу и вверх по лестнице, Старк чувствовал на себе взгляды со всех сторон, так давившие на него, будто они имели физический вес. Благодарение богу, я гражданский и работаю на британскую компанию, а не на армию США, как раньше, лихорадочно думал он. «Черт возьми!» – пробормотал он себе под нос, вспомнив год, проведенный им во Вьетнаме еще в те времена, когда никаких американских войск там не было, только несколько советников. Черт! И этот тупой, надраенный, как бляха, сукин сын капитан Ритман, приказавший выкрасить все вертолеты на нашей базе – базе, развернутой в глухих джунглях за миллион миль от чего угодно, – черт бы его подрал! – под звездно-полосатый флаг, самыми яркими красными, синими и белыми красками. «Да, черт меня возьми, от носа до хвоста! Пусть эти мартышки увидят, кто мы есть, и тогда они будут драпать, поджав хвосты, до самой растреклятой России!» Вьетконговцы могли нас разглядеть за пятьдесят миль, мою машину изрешетили как сито, пока я успел сгонять в ад и обратно, и мы потеряли три «хьюи» со всеми экипажами, пока этого ублюдка не перевели в Сайгон, с повышением перевели. Неудивительно, что мы проиграли эту чертову войну.

      Он вошел в здание штаба, поднялся по ступеням, миновал трех остолбеневших селян, которых изгнали в приемную, и вошел в логово коменданта.

      – Доброе утро, полковник, – осторожно произнес он по-английски.

      – Доброе утро, капитан Старк. – Пешади перешел на фарси. – Позвольте познакомить вас с муллой Хусейном Ковисси.

      – Мир вам, – сказал Старк на фарси, очень отчетливо воспринимая брызги крови молодого солдата, все еще пятнавшие белую чалму и черный халат иранца.

      – Мир вам.

      Старк протянул руку для рукопожатия, как предписывал обычай. Лишь в самый последний момент он увидел запекшиеся рваные раны на ладони муллы, оставленные там колючей проволокой. Старк сделал свое пожатие очень легким. Но и в этом случае он увидел, как по лицу муллы промелькнула боль.

      – Извините, – сказал он по-английски.

      Мулла просто в упор посмотрел на него, и Старк остро почувствовал его ненависть.

      – Вы вызывали меня, полковник?

      – Да. Прошу, садитесь. – Пешади указал на пустой стул напротив его стола.

      Обстановка в кабинете была спартанской, чистота – безукоризненной. Единственным украшением служила фотография шаха и его жены Фарах в парадном облачении. Мулла сидел спиной к портрету. Старк опустился на стул лицом к нему и коменданту.

      Пешади закурил и увидел, как неодобрительный взгляд Хусейна упал на сигарету, потом гневно уставился ему в лицо. Он так же прямо смотрел в лицо мулле. Коран запрещал курение – по некоторым его толкованиям. Они спорили с муллой на этот счет больше часа. Потом он сказал непререкаемым тоном:

      – Курение в Иране не запрещено – пока. Я солдат. Я дал клятву выполнять приказы. Ира…

      – Даже незаконные приказы.

      – Повторяю: приказы его императорского величества шахиншаха Мохаммеда