Простись с невинностью, бумага!. Михаил Стародуб

июньской ночки

      (но, к счастью, твердь небес – большая)!

      И бублик лунного желточка

      нас напоследок утешает.

      А купол звёздный был прекрасен,

      как может быть прекрасен лик любимой

      (сравненье, кажется, пристрастно,

      но до утра – неистребимо)!

      С рассветом, глядя в небеса,

      я тот, кто верит в чудеса:

      под сердцем огненный лоскут, который –

      имущество небесного простора…

* * *

      Как ноту в партитуре голосов –

      прозрачную, цветную и летучую, –

      примите наше искреннее «со!»

      для «чувствия», «размерности» и «звучия».

* * *

      Стихов сегодняшних писанье –

      везений завтрашних вязанье,

      где можно пасмурную нить,

      на нить цветную заменить.

* * *

      Так безусловно узнаю

      из многих посторонних тем

      единственную и свою

      я только, может быть, затем,

      чтоб (замирая сердцем, кстати!)

      дерзать, сколь любопытства хватит –

      но не спешить о результате.

* * *

      Организуя сквозняки,

      я в воздух отпускал стихи

      о том, что это благодать –

      так громко и всерьёз вздыхать.

* * *

      Ступивши в будущего свет

      к фигурам, знакам, сочетаньям

      того, что именуют «знаньем»,

      нашедши прошлого теченье

      во всём его тройном значеньи,

      в поступках чист, душою светел…

      – Как складывать стихи? –

                                                       спросил поэт.

      – Как сложены созвездья, –

                                                         Бог ответил.

* * *

      Жить,

      и, «часов не наблюдая»,

      следить,

      как тёмная вода,

      невесть откуда прибывая,

      скользит неведомо куда

      меж тесных берегов реки.

      И, словно бы творя молитвы,

      а может быть, как смешивая краски, –

      читать стихи.

      И снова, как стекляшки

      цветастые, сбирая на витраж,

      читать стихи.

      И да не оскудеет

      Рука,

              что

      серебром

      и

      медью

      речи

      нас

      оделяет.

* * *

      Воистину –

                             хмелит весна!

      Хлебнув апреля, как вина,

      поэт разгуливает странником –

      летучим, вдохновенным…

                                                      пьяненьким.

      Воистину –

                            растить стихи, какое благо!

      Простись с невинностью, бумага,

      терпи, знакомясь с «винностью» словесной,

      нехитрой, но –

      вполне небесной.

      Любимая, здравствуй!

весеннее

      Биенье сердца и круженье головы,

      волненья-тре,