Сквозь объектив. Соня Фрейм

я о себе думала – что я уверенная, сильная и равнодушная, – оказалась неправдой: вчера по полу ползала истеричная девочка, которая давилась соплями и слезами и не знала, куда себя деть от трусости. От страха она нашла прибежище в руках своего похитителя, забыв, что он – враг. В глазах защипало, когда я вспомнила, как ревела у него на коленях и цеплялась за него изо всех сил. И Кай все это бесцеремонно наблюдал.

      – Что с тобой? – вопросил он. – Эй…

      – Н-ничего… Что со мной может быть? – прошипела я, не глядя на него и нервно комкая край одеяла.

      – Повернись, пожалуйста, – попросил он, и в его голосе проскользнула уже знакомая повелительная нотка.

      – Да пошел ты… – воскликнула я.

      Я почувствовала сзади движение: он слез с подоконника и присел на кровать возле меня. Что он сейчас сделает? Ударит? Изнасилует? Сразу убьет?

      Я пыталась унять дрожь, но ничего не получалось. А Кай всего лишь приблизился к моему уху и коварно прошептал:

      – Ты просила о другом позавчера. Ты плакала у меня на коленях и умоляла больше никогда тебя не оставлять.

      Послышался ехидный смешок. Кай знал, как уколоть. Как раз этого я и не хотела слышать. Я чувствовала размеренное дыхание и близость его лица. Щеки пылали, или так казалось, и я раз за разом вспоминала, как вся в слезах корчилась у него на руках. От этого становилось еще хуже.

      – Оставь меня, – прошептала я, чувствуя, что сейчас опять расплачусь.

      Я не понимала, как он это делал. Я думала, я такая уравновешенная… Владею собой, владею миром.

      Ужасно хотелось домой.

      – Тебе стыдно, – понимающе произнес он.

      – Какое тебе дело?

      Он промолчал. Слезы побежали по моему лицу.

      – Могу понять. Сначала я для тебя – страшный говнюк, потом ты рвешь на мне майку и закатываешь сцену, какой мне не устраивала ни одна бывшая. – Он хмыкнул, и мне захотелось ему врезать, да так, чтобы он плевался кровью. – Видишь ли… Никогда не знаешь, на каком этапе начнешь доверять, – почти что дружелюбно добавил он.

      У меня не было желания комментировать или спорить, хотя ужасно раздражал этот менторский тон. Спустя несколько минут молчания я спросила с нескрываемым напряжением:

      – Сейчас, когда ты видишь меня утром, при свете дня, когда ты видишь все, что ты со мной сделал… ты принял решение?

      Кай отвернулся, и теперь мы сидели фактически спина к спине. Минут пять он молчал, затем произнес:

      – Да, я решил, что с тобой сделаю.

      Я медленно повернулась к нему, и он, тоже слегка обернувшись, сказал:

      – Я оставлю тебя себе.

      – Зачем? – глухо спросила я.

      – Зачем? Глупый вопрос. Зачем парню нужна девушка?

      – Тебе нужно, чтобы я занималась с тобой сексом? Или чтобы я тебя даже любила? А может, убирала в квартире и была твоей рабыней?

      – Это грубо и примитивно.

      – Ах, мы же возвышенные и утонченные…

      – Ну, что-то вроде того. У меня пока нет для тебя определенного назначения, так что… можешь делать что захочешь. А там посмотрим.

      – Урод.

      – Меня