По ту сторону меня. Вита Моррис

обнаружил пропажу своей пачки табака. Вычитывая из газеты новость об исчезновении какого-то машиниста прямо в центре города, от негодования он вытягивал по-настоящему страдающее лицо. Васильева, конечно, согласилась помочь мужчине в никотиновой жажде – ей-то уж она была хорошо знакома, вот только найти собственные сигареты оказалось не так просто. Пачку, что когда-то была в куртке, Марта давно докурила, поэтому пришлось лезть под сиденье, дабы достать свою сумку. В месте для багажа хранилось столько пыли и грязи, что девушка даже невольно чихнула. Дно безнадежно было испачкано, вот только журналистку насторожило красное пятнышко, образовавшееся на боковом кармане. Она как-то подозрительно проскользнула по нему пальцами, но большого значения не придала – след от краски, чей-то помады, мало ли что может быть. В поисках заветного блока Марта откинула небольшой штатский ноутбук, что валялся сверху, приподняла некоторую одежду, но вместо сигарет обнаружила какой—то чужеродный, неизвестный ей до этого свёрток. То был кусок самой обычной материи, в которую, вероятно, оказалось что—то обернуто. Васильева напрягла память, но так и не смогла убедить себя в том, что видела его прежде. Девушка повернула сумку к свету и вдруг заметила на ней новое пятно уже на внутреннем кармане, аналогичное тому, что находилось с внешней стороны. Неприятная гипотеза обняла её разум. Первым импульсом было развернуть свёрток здесь и сейчас, но какое-то нехорошее и даже пугающее предчувствие сжало ей грудь.

      Недолго думая, Васильева схватила подозрительную находку больше на рефлексе, сохранившемся с отрочества, нежели обдуманно и, расталкивая ворчащих пассажиров, юркнула в уборную, предварительно опередив полную женщину, находящуюся во главе очереди. Ворвавшись в туалет, Марта мгновенно отбросила тряпку на металлическую раковину и с ужасно испуганными глазами уставилась на неё. Ткань была пропитана кровью, точно, кровью… такой густой и тёмно-багровой. Журналистка не смогла ни вздохнуть, ни двинуться. Послышался настойчивый стук в дверь, но девушка не могла обратить внимание и на него. Только подсознательное предчувствие, опасность быть раскрытой всё-таки заставили её двинуться с места. От удара о раковину край ткани открыл её взору фрагмент содержимого. То была рукоятка чего-то. И Марта знала чего, но была слишком ошарашена происходящим, чтобы понять, что трогать её точно не стоит. Преодолев, казалось бы, невиданную преграду внутри себя, Васильева протянула прозрачную дрожащую руку к ужасающей правде. Новые удары в дверь, дополненные бесцеремонными ругательствами, на этот раз подстегивали её. Она прикрыла глаза и, сделав последний рывок, коснулась рукоятки, но, дернувшись от очередных резких звуков из коридора, сразу отпустила неизвестный предмет. Металл отразил отблеск утреннего солнца, нож с окровавленным лезвием с грохотом скатился на дно раковины. Журналистка подняла объятые страхом глаза, но не узнала своего отражения.

      – Девушка,