Иррационариум. Толкование нереальности. Далия Трускиновская

было понятно, в каждой камере их всё равно было двое.

      «Молчание – золото!»

      – Вижу, тебя ничем не удивишь. А наши работники чуть с ума не сошли. Объект утверждает: мы можем быть только вместе, всё, точка. Тут и меня вызвали, я был в отъезде. Лично убедился. И Геракл мне не понравился. Всё его к объекту тянуло. Не в смысле расследования.

      – Понимаю.

      – К ночи на них плюнули, пусть уже будут в одной камере, а они исчезли. Твой ход, лейтенант.

      Дмитрий – в который раз – рассказал о ночном визите Геры, утреннем визите близнецов, вызове в КГБ, последнем разговоре с Гераклом, беседе с Хавченко и захвате взбесившегося дежурного по управлению. И последний штрих – больница. Откровенность за откровенность. Как он сказал – баш на баш? Ну, получи. Вспомнил про термические эффекты, хотел показать ладони, но вдруг понял, что руки-то – не болят. Глянул украдкой – ладони как ладони, чистые. Этот козырь в игре оставим. Хотя, может, это и не козырь окажется.

      Симоненков потёр виски. На лицо будто уронили маску усталости.

      – Выводы, выводы, старлей. Мы должны понять, что такое «захват».

      Дмитрий пожал плечами.

      – Тут как раз всё понятно. Объект усиливает в человеке до предела… как бы это… то, чего тот больше всего от жизни хочет, такое, в чём иногда сам себе не признается.

      – Главную волевую доминанту.

      – Как? Ну, да, красиво сказано.

      – Усиливает или внедряет своё?

      – Ясно же, что усиливает. Хавченко. Главная мечта – вечно бухать с понимающими собутыльниками. Гера… – Дмитрий осёкся.

      – Да, ты прав. Только почему из людей только дерьмо прёт? Обидно.

      – А это ещё бабушка надвое сказала, товарищ полковник. Дерьмо на то и дерьмо, что воняет. И воняет крепко. А хорошими делами прославиться нельзя. Может, они кого и на хорошее сподвигли, только кто об этом узнает?

      – Да, тут ты меня, старлей, подловил. Версия принимается. А сам-то как?

      Вот он, главный вопрос. Есть человек, бывший в захвате, и вроде – ничего. Осторожно, Дима, осторожно.

      – Сам-то… Много думал, товарищ полковник. Был захват, не отрицаю. Понесло меня в оперативно-розыскную степь. С тех пор, несомненно, обострилась интуиция и аналитические способности, оперативные навыки усилились.

      – К объекту тянет?

      – Тянет. Но в том же ключе. Разобраться и повязать.

      – Отлично. Хоть один нормальный. И второй – под наблюдением специалистов.

      – Там уже лечение надо.

      – Да, мы следим за развитием ситуации. В общем, старлей, как бы Михалыч не пугал, а быть тебе капитаном. И награду получишь – от нашего ведомства, так весомее. Не Михалычу со мной папахами мериться. Геракл покончил с собой – это уже факт.

      – Если я инсценировал его самоубийство, зачем бы выпускать Хавченко?

      – Так и Хавченко той же ночью…

      – Суицид?

      – Так точно. Поэтому будем нашего сотрудника лечить и опекать. – Симоненков снова потёр виски. – Понимаешь, Дмитрий, что такое неуправляемый фактор в стране? В нашей стране?

      Дмитрий