Тридцать третий румб. Мария Голикова

тоже сразу не запомнил. Филиппо поднялся вместе с нами на палубу, где было гораздо светлее и удобнее, и ещё раз медленно показал, как его вязать.

      Он оставил нас тренироваться. Солнце уже опускалось к горам за правой стороной бухты. Мы с Франческо весело переглянулись – наконец-то нашли себе место в жизни и дело, за которое нам будут платить, пусть совсем немного – но будут! Тут к нам подошёл Луиджи – худой, чернявый, с неприятным взглядом. Он тоже нанялся матросом в Генуе. Я слышал краем уха, как он хвастал своими плаваниями по далёким морям. Мне почему-то показалось, что он врёт.

      – Хватит валять дурака, молокососы. Пойдите-ка лучше поищите ключ от компаса.

      – Как он выглядит? – спросил Франческо, готовый найти хоть десять ключей и вообще сделать что угодно, только бы стать бравым матросом.

      – Да обыкновенный. Завалился куда-то.

      Франческо пошёл искать, а Луиджи уставился на меня:

      – Чего расселся? Тут не любят улиток!

      – К компасу вроде не нужны никакие ключи, – сказал я недоверчиво.

      – Эй, слыхали?! – воскликнул он, чем немедленно собрал зрителей вокруг нас. – Баба ты, а не моряк, если не знаешь, что такое ключ от компаса! А что такое компас, ты хоть знаешь? При встрече не перепутаешь его с камбузом? Ну? Что молчишь, придурок?

      Ребята смеялись, но при этих словах насторожились. Я встал и поднёс к его носу кулак:

      – А что это такое, ты знаешь? При встрече не забудешь поздороваться?

      Тут меня схватила за плечо и отпихнула в сторону чья-то здоровенная ручища. Она принадлежала Руджеро.

      – Ну, остынь! – рявкнул он на меня и уставился на Луиджи: – И ты не лезь к ним! Чем к первогодкам приставать, лучше ко мне пристань.

      Ребята весело заржали. Физиономия Луиджи исказилась злобой, но он ничего не ответил, только плюнул за борт.

      Я пошёл сказать Франческо, что это дурацкий розыгрыш, никакого ключа от компаса нет и никогда не было. Позже я узнал, что матросов-новичков часто разыгрывают. Просят найти что-нибудь, чего в природе не существует, или наточить якорь, и тому подобное – всякие глупости.

      Ночь выдалась тёплой и ясной, в такую погоду грех было забиваться в душный кубрик, и все пошли спать на палубу. Проходя мимо меня, Луиджи сказал совсем тихо:

      – Я ещё переверну тебя вверх килем[8], сопляк.

      – Смотри сам не перевернись, – огрызнулся я сквозь зубы.

      – Figlio di puttana![9] – выразительно прошептал Франческо ему вслед.

      – Теперь будет пакостить нам, – проворчал я.

      – Так я и говорю – figlio di puttana!

      Мы разыскали куски старой парусины и устроились на них, чтобы было помягче. С суши тянуло нежным ветерком. Между снастей блестели крупные звёзды.

      Я думал, что в день отплытия мы гордо поднимем паруса, попрощаемся с портом и выйдем на морской простор. Но всё оказалось не так-то просто. Чтобы отплыть, нужно было для начала поднять якорь,

8

Перевернуться вверх килем – оказаться в беспомощном положении (морск.).

9

Сукин сын! (ит.)