Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца. Павел Вощанов

и чем на сей раз удивишь?

      – Надо встретиться.

      Признаться, я на него слегка обижен. Перед самым новогодним праздником этот шутник сделал мне «подарок» – притащил к моему дому на тросе свой побитый ржой «Москвич». В ответ на мой вопрос: «И к чему мне такая рухлядь, которая сама даже с места не может сдвинуться?!», он со свойственным ему ехидством сообщил, что вся проблема в неисправности карбюратора, но вопрос о приобретении этой весьма дефицитной детали будет рассмотрен в наступающем году на первом же заседании Совета директоров возглавляемой им компании. Так что теперь, выходя на улицу, любуюсь занесенным снегом новогодним презентом «Российского дома» и ломаю голову над тем, кому бы его сплавить. А еще успокаиваю недовольных соседей, которым не нравится груда ржавого металла на полуспущенных колесах, сваленная прямо перед подъездом.

      – Что ж, давай встретимся, – ловлю на себе жалобный взгляд младшей дочери, которой обещан поход в цирк и катание на санях в парке, и уточняю: – Только не сегодня, завтра.

      – Дело срочное. Иначе я не стал бы тебя беспокоить.

      – Хорошо. Завтра утром мне буквально на часок надо будет заскочить на работу. Так что подходи, поговорим. Пропуск я тебе закажу.

      Возле Белого дома на Краснопресненской набережной непривычная тишина. Ни людей, ни машин. Только одинокая парочка милиционеров в тулупах топает большеразмерными валенками по заснеженному тротуару. Туда-сюда, туда-сюда. Бедолаги! Полусонный дежурный в вестибюле, с трудом оторвав взгляд от телевизора, с плохо скрываемым недовольством берет в руки мое удостоверение. Стоящая поодаль уборщица с ведром и шваброй вообще глядит на меня как на злейшего врага. Нетрудно догадаться, о чем сейчас думает: «И чего приперся?! Только грязь по коридорам разносит! Работничек, мать твою! Знаем мы таких работничков!».

      Выхожу из лифта и замечаю Володю Ряшенцева, прохаживающегося по коридору возле моего кабинета.

      – Ты, наверное, пришел поинтересоваться, как я езжу на твоем драндулете?

      – А он разве уже ездит?

      Ряшенцев смотрит на меня с таким удивлением, будто я сообщил, что его «Москвич» птицей полетел над Москвой. Но, видимо, все же цель раннего визита не в этом. Он хватает меня за руку, притягивает к себе и шипит в ухо: «Выйдем на улицу, пошепчемся?»

      – Ты, друг мой, наверное, ко мне на своей иномарке прикатил, а потому не почувствовал, какой сегодня морозище. Ну, а я, знаешь ли, шел от метро пешочком, и мне этого удовольствия вполне хватило.

      – Ничего, не замерзнешь.

      И вот сидим у него в машине с включенным чуть ли не на полную громкость радио, и я жду, когда он мне объяснит, чем вызвано непреодолимое желание как можно скорее со мной о чем-то пошептаться.

      – С тобой хочет встретиться помощник вице-президента.

      – Не понял! Какого еще вице-президента?!

      – Как это «какого»? Янаева, у нас другого нет.

      – Вот как? И что же ему от меня понадобилось?

      – У него очень важная информация для Бориса Николаевича.

      – Что