В поисках Галатеи. В семи книгах. Всеволод Кукушкин

ожила и стала простой смертной. Естественно, ожив, она перестала быть мраморной статуей, – начал увлекаться Сережа. – Живая Галатея оказалась очень милой барышней, боготворила своего создателя и даже родила ему двоих детей – мальчика и девочку. Нет, сначала девочку, а потом мальчика. Ну, совсем как ты.

      – Хочешь узнать, как это было? – поинтересовалась Нина. – Один римлянин дал свою версию. Сейчас принесу книжку.

      Через несколько минут она вернулась, успев найти не только книжку, но и набросить цветастый платок на плечи.

      – Вот, слушай, – и она начала читать чуть нараспев, как это делают поэты.

      … И создал он образ – подобной

      Женщины свет не видел, – и свое полюбил он созданье!

      Девушки было лицо у нее; совсем – как живая,

      Будто бы с места сойти она хочет, да только страшится.

      Вот до чего было скрыто самим же искусством искусство!

      Диву дивится творец и пылает к подобию тела.

      Часто протягивал он к изваянию руки, пытая

      Тело ли это иль кость. Что это не кость, побожился б!

      Деву целует и мнит, что это взаимно; к ней речь обращает,

      Держит, – и верит, что в плоть при касании пальцы уходят,

      Страшно ему, что синяк на тронутом выступит теле.

      Тут я немного пропущу, но вот слушай дальше, – замедлилась Нина.

      Праздник Венеры настал, по всему прославляемый Кипру,

      Возле святых алтарей, с наведенными златом рогами

      Падали туши телиц, в белоснежную закланы шею.

      Ладан курился. И вот, на алтарь совершив приношенье,

      Робко ваятель сказал: «Коль все вам доступно, о боги,

      Дайте, молю, мне жену (не решился ту деву из кости

      Упомянуть), чтоб была на мою, что из кости, похожа!»

      – Ну, тут еще о трех вспышках светильника, это ты и без меня знаешь. А вот и итог:

      … В дом возвратившись, бежит он к желанному образу девы,

      И, над постелью склоняясь, целует, – тепла она будто…

      Снова целует ее и руками касается грудей,—

      И под рукой умягчается кость; утрачена твердость…

      – Ну вот, видишь, два свидетельства – доказательство! – довольный заявил Сергей. – Только, почему поэт говорит о празднике Венеры? Ведь богиней была Афродита!

      – Стихи писал римлянин – Овидий, которого сослали на берега Черного моря за какие-то шалости, – пояснила, мягко улыбнувшись, Нина. – Вот и назвал он ее на их манер Венерой. Кстати, имя «Галатея» он не упомянул ни разу… Да и Бернард Шоу назвал героев другими именами, но все равно получилось здорово.

      – А вот муза Сальвадора Дали… Ее звали Гала! Она была отмечена печатью Пигмалиона, – вдруг вспомнил Сергей. – Гала – это от Галатеи?

      – Увы, здесь все гораздо проще, – Нина читала немало и знала о похождениях Елены Дьяконовой. – Дьяконовой не нравилось ее имя, и она сама взяла себе новое – Гала. Она считала, что оно означает «праздник». Надо сказать, что