В поисках Галатеи. В семи книгах. Всеволод Кукушкин

но он находил особое успокоение, оставаясь с нею наедине, и постоянно искал возможность прикоснуться к своей любимой женщине. На самом деле материалом для этой работы были несколько слоновых бивней, соединенных им специальным образом воедино, что поначалу напоминало по форме традиционный мраморный брус. Он отполировал статую своими ладонями так, что, казалось, у девушки нежная тонкая кожа, он сделал совершенными все линии, малейшие складочки на теле. Левая рука у нее была поднята, из-за чего поднялась и красивая юная грудь, и вся она была стройная, гладкая.

      Пигмалион любовался прической, которую он только что создал для скульптуры. И тут в мастерскую, нарушая все запреты, ворвалась Филоксена. У нее были два повода для этого. Во-первых, она подозревала, что супруг находится там наедине с обнаженной молоденькой моделью и не исключено, что прелюбодействует с ней. Ей говорили, что у художников и скульпторов такое случается. Во-вторых, Пигмалион отправил на какую-то тяжелую работу в горы вглубь острова ее любимого раба, заявив, что в нем достаточно сил, чтобы трудиться, а не ограничиваться только втираниями благовоний в пышное тело Филоксены. Когда он женился на ней, афинянка была стройной, подвижной, но прошло всего три года и она изменилась, весьма добавив в весе и объеме, к тому же стала капризной и крикливой.

      В общем, начался банальный, обычный, домашний скандал. Филоксена неожиданно заявила: «Какой ты царь!? Ты не выиграл ни одной войны!» А как он мог выиграть хоть какое-то сражение, если ни с кем не воевал, им и на Кипре вполне счастливо жилось и завоевывать ничего не нужно?!

      Но эти доводы вздорная блондинка не слышала, у нее был приготовлен удар посильнее: «Ты холодный и равнодушный к женщинам мужчина…Какой ты царь…» Неожиданно, парируя этот упрек Филоксены, Пигмалион нанес супруге ответное оскорбление, сказав, что она «сама холодна в постели и не вызывает никакого желания».

      – Ты лежишь, как кусок мрамора – холодный и бесчувственный, – упрекнул он ее. При этом сравнение с камнем оказалось просто «профессиональным», привык к работе.

      – Это я холодная и бесчувственная!? – она зашлепала губами, даже дыхание сбилось.

      Пигмалион смотрел на нее и лихорадочно решал – прийти ли ей на помощь, дать воды или оставаться на месте. Но супруга уже справилась сама, а он, глазами холодного скульптора смотрел на нее и отмечал про себя, что белый хитон уже не скрывает того, как начинают свисать груди и живот, как талия расплылась, да и ноги отяжелели. А что было говорить о втором – третьем подбородках…

      – Это я-то холодная, – снова возопила Филоксена, глянула в сторону супруга, потом в другую сторону, увидела небольшую амфору, схватила ее и швырнула, но так, чтобы не попасть в Пигмалиона – все-таки царь. Амфора, конечно вдрызг… Опешивший Пигмалион не мог вымолвить и слова. А Филоксена не унималась:

      – Кусок мрамора – это твоя любовница. Вот и клади ее на свое ложе и сразу поймешь, что такое настоящий холод…

      И Филоксена демонстративно