В поисках Галатеи. В семи книгах. Всеволод Кукушкин

Другое дело, что не каждый «нормальный» человек – скульптор, но тут ничего не поделаешь – талант он не каждому достается.

      По московским понятиям девушка из Витебска – провинциалка. Но у Даши на этот счет были свои соображения. Она была, скорее, девушкой авантюрного плана, хотя и простодушной. Именно простодушие – хочу замуж, и остаться в Москве – становилось препятствием для некоторых из ее сверстников, которые смотрели на нее с интересом, а она не скрывала своей главной «тайны». Но и Даша была придирчива, просто так не знакомилась, телефон не давала кому не попадя, хотя компаний не чуралась. Она была не «акулой», а скорее «окуньком» в реках житейских.

      А вот у Паши давно созрел замысел сделать свой вариант на роденовскую тему – туалет Венеры. Но ему для этой работы требовалась натура, которая не так часто встречается. Он не видел свою Венеру пышнотелой или «плотной», ему хотелось показать ее стройной, может быть даже еще не целованной. Конечно, это могло стать вызовом канонам, но сейчас время такое, все что-то хотят опровергнуть, что на сцене, что на бумаге, что на полотне. К тому же мало будет найти натуру, если не профессиональная модель, то придется с ней договариваться о позировании «ню». И вот подвернулась Даша – надо пробовать, но не зарываться…

      В мастерской он открыл небольшой альбом о Родене и показал фотографии коленопреклоненной вакханки и «Размышление» – весьма известные скульптуры.

      – Так она голая, – серые глаза Даши округлились, но девушка продолжала рассматривать иллюстрации. Потом она дошла до фотографии терракотовой очаровательной «девушки с шляпкой с цветами». – Ой, какая красивая, – радостно воскликнула Даша. – а я такой могу получиться?

      – Года два-три назад, пожалуй, что-то могло бы получиться, тут очарование юности важно. Роден его поймал, а другие не могут. Кстати, довольно скоро эта белошвейка состарилась, и такой он ее больше не лепил.

      – Жалко, – вздохнула Даша, – значит, я тоже уже состарилась? Теперь гожусь позировать телом?

      – Ладно, переживать-то, – Паша нарочно сказал это чуть грубовато. – Стань на пьедестал, – он указал на дощатый помост, на который был наброшен старый ковер, – я пару набросков сделаю.

      Сам он расположился в складном легком деревянном кресле, в котором сиденье и спинку заменяли полотна грубой ткани. На спинке сзади было написано «DIRECTOR». Кресло ему подарил кто-то из киношных друзей семьи, привезено оно из Голливуда, там в таких режиссеры на съемках сидят.

      Как именно она должна стоять, он пока ей не говорил – стой, как удобно.

      Рисовал он быстро и скоро подозвал девушку к себе.

      – Ого, красиво, – искренне оценила она свое изображение на бумаге. – Так лучше, чем на фотографии или на телефоне.

      – Даш, пройдись по студии, свободно, смотри что хочешь, а я попробую что-нибудь поймать.

      В мастерской было множество деталей, по большей части гипсовых этюдов. Но и они были интересны по-своему.

      Через полчаса Паша спросил у девушки, не голодна ли она, предложил по чашке чая, и они переместились на крохотную