Не люблю поддавки. Светлана Алешина

спросила:

      – Вы ведь из газеты, верно?

      – Почему вы так думаете? – задала я неумный вопрос, сразу же себя и выдав. Но нужно понимать, что я растерялась: что это еще за телепатия по телефонному проводу? Однако в следующей же фразе я получила объяснение:

      – Я знаю, что Коля Пузанов воспитанник детского дома. Нет у него никаких родственников. Так вы из «Свидетеля»?

      Пришлось признаться и прислушаться к тому, что мне скажут. А выдали мне следующее наставление:

      – Пусть этот случай послужит вам уроком, девушка, – жутко назидательным тоном произнесла секретарша директора СПАТП, – бережнее нужно к людям относиться. А вы пишете, не думая ни о чем…

      Я вежливо поблагодарила за совет и положила трубку.

      – Что она сказала? – спросила Маринка, стараясь по моему лицу угадать результат разговора.

      – Пожелала удачи, – буркнула я. – Так ты едешь со мной?

      – А как же! И Виктора сейчас позову! – Маринка выскочила из кабинета, а я, взяв свою сумку и проверив, лежит ли в ней все, что мне нужно, пошла следом за Маринкой.

      Я попрощалась с Ромкой и Сергеем Ивановичем, они мне пожелали ни пуха ни пера, я послала их к черту и спустилась вниз. Виктор получил от меня ключи моей «Лады», и мы с Маринкой сели на заднее сиденье – там удобнее.

      Николай Пузанов жил на окраине города, в районе тракторного завода. Места здесь самые непрезентабельные. Старые, облезлые панельные пятиэтажки росли в соседстве с чахлыми деревьями и дополнялись ободранными кустиками. Все как-то запыленно и убого. Одним словом, райское местечко.

      – Здесь даже погулять негде, – заметила Маринка, выглядывая из окна «Лады», – понятно, почему Юлька по ночным клубам шастала. Скучно здесь.

      Я промолчала.

      Нужный нам дом стоял в ряду тоскливых пятиэтажек и ничем от них не отличался.

      Виктор остановил машину на дороге как раз напротив двора дома номер десять по Пятому строительному тупику.

      – Название тоже прихотливое какое-то, – меланхолично произнесла Маринка, прочитав табличку на доме.

      Во дворе десятого дома гуляли несколько старушек с внуками, две молодые мамаши сидели на лавочке у первого подъезда и, покачивая коляски, негромко разговаривали между собой.

      – Пошли к девчонкам, – предложила Маринка, – с ними проще найти общий язык, а эти бабки как начнут разводить, так и сама забудешь, что хотела от них узнать.

      Я молча вышла из машины, не торопясь, направилась к дому. Маринка догнала меня через несколько шагов.

      Мы подошли к первому подъезду и сели на лавочку. Мамаши покосились на нас, продолжая разговаривать. Тема, занимавшая их, была, как водится, тряпочная и жутко неинтересная.

      Я покосилась на Маринку, та пожала плечами. Я поняла, что начинать придется мне.

      – Извините, девушки, – сказала я. Мамашки замолчали и выжидательно посмотрели на меня, – тут, говорят, вчера похороны были.

      – Ну да, – сказала ближайшая ко мне, белобрысая, полная, с красными пятнами на лице, – Юлька из второго подъезда повесилась. Наша ровесница. Такое