Соль. Время любить. Марина Александрова

у нее какая-то деталь отпала, пока она тут лежала?

      – Нас так учили осматривать людей, – с готовностью ответила она. – Она человек, и я не могу определить ее состояние, опираясь на свои ощущения, – наминая пациентке живот, поделилась Лил.

      Я устало прикрыла глаза. Почему-то заломило виски. Что за дурдом тут творится? Первым желанием было вломить оборотнихе по хребтине, благо посох был неподалеку. Желание было острым – должно быть, так себя чувствует алкоголик в завязке.

      – Я начинаю новую жизнь, новую жизнь, новую жизнь, – все еще с закрытыми глазами продолжала шептать себе под нос я до тех пор, пока не смогла вновь ровно дышать.

      – Что? – осведомилась девушка.

      – Первое, что тебе стоит проверить у пациента, который вышел из такого состояния, – это его реакции и рефлексы…

      – Что такое рефлексы? – поинтересовался Джарред, возвращая меня на грешную землю, так и не дав мне стать хоть немного лучше согласно плану.

      – Отдохни, милая, – погладив больную по щеке, я тут же погрузила ее в глубокий оздоровительный сон, подкрепив свое действие еще одной частицей собственной силы. – За мной, – уже сквозь зубы процедила я, обращаясь к своим недорослям. Легко подхватила посох и направилась к выходу из комнаты. За моей спиной послышался возбужденный шепот, но бунтовать в открытую никто не решился.

      А уже спустя двадцать минут двое оборотней переминались у окна столовой, смотря на то, как я привязываю Кита к стулу.

      – Доставайте тетради, поганцы, – фыркнула я, связывая внучка.

      – Ну почему я? Ошиблись-то они, – проныл Кит.

      – Потому что, не ровен час, папашей станешь, а писать толком до сих пор не научился.

      – Я зарисую, – с готовностью согласился Кит.

      – Рисуешь ты и того хуже, – фыркнула я, не став добавлять, что в этом-то он точно весь в меня. – Итак, любители подглядеть, у кого что и где выросло, – поднимаясь на ноги и ставя на стол предметы, что любезно материализовал для меня мой дом, сказала я. Первым появился молоток, за ним – тонкая длинная игла и горящая свеча. – Узнаем же, что это за хрень такая – условные и безусловные рефлексы и на кой демон Двуликий их придумал, – с нездоровым блеском во взгляде изрекла я. – В этом нам любезно согласился помочь этот маленький ленивый мальчик, который никак не может выучить алфавит, чтобы писать, не подглядывая в шпаргалку.

      Кит нервно сглотнул, оборотни переглянулись. Думаю, этот урок они запомнят если не на всю жизнь, то надолго уж точно.

      И хотя я прекрасно понимала, что, вероятно, никто из них не виноват в том, что случилось с этим миром, но больно мне было все равно. Все знания, что мы веками, точно ненормальные муравьи, стаскивали в одну кучу и хранили для них, стали вдруг никому не нужны. Настолько не нужны, что лечатся они теперь только магией, чтобы болезнь просто выгорала под действием силы или подножными травами. А люди? Их и вовсе лечат как придется. Есть старые рецепты от самых распространенных заболеваний, например, чтобы сбить жар, обезболить, против кашля и простуды.