Множественные ушибы. Саймон Бекетт

плевать. Он не останется тут.

      – Предпочитаешь, чтобы его забрали в полицию?

      При упоминании о полиции я поднял голову, но угроза, судя по всему, не имела ко мне отношения. В моем лихорадочном состоянии мне казалось, будто присутствующие увлечены каким-то им одним интересным спором, подобно взрослым, которые разговаривают над кроваткой малыша, а тот ничего не понимает. «Вероятно, они не хотят, чтобы полиция узнала о капканах», – подумал я.

      – Позволь ему остаться еще на несколько дней, – умоляла Матильда. – Чтобы он достаточно окреп.

      Отец долго не отвечал, затем ожег меня взглядом и презрительно фыркнул.

      – Поступай, как знаешь. Только убери его с моих глаз долой. – И он направился к лестнице.

      – Оставь лампу, – попросила Матильда.

      Отец колебался, видимо, размышлял, не оставить ли нас без света. Затем поставил лампу на пол и молча стал спускаться вниз.

      Матильда схватила ее и наклонилась надо мной.

      – Можете встать?

      Я не ответил. Она повторила вопрос по-английски. Я попытался встать. Матильда сняла с меня рюкзак.

      – Обопритесь об меня.

      Я не хотел, но выбора не оставалось. Под тонким хлопком ощутил ее сильное, теплое плечо. Она обхватила меня за пояс. Ее голова доходила мне до подбородка. Когда мы достигли подножия лестницы, из тени вышла Греттен. Теперь заплаканное, покрасневшее личико ребенка казалось любопытным, а не жалобным.

      – Я тебе велела остаться в доме с Мишелем. – В тоне Матильды прозвучали недовольные нотки.

      – Я только хотела помочь.

      – Справлюсь. Отнеси его в дом.

      – Почему я должна постоянно присматривать за ним? Это твой ребенок.

      – Пожалуйста, делай, что тебе говорят.

      Греттен, нахмурившись, прошла мимо нас, и ее шлепанцы застучали по ступеням. Матильда вздохнула.

      – Давай, – устало промолвила она.

      Матильда приняла на себя почти весь мой вес, пока мы поднимались по лестнице и тащились через чердак к моей постели. На это ушла целая вечность. Я рухнул на матрас и даже не заметил, что Матильда отлучилась. Через минуту она вернулась с моим рюкзаком и лампой и поставила их рядом со мной.

      – Ваш отец не догадывался, что я здесь? – спросил я. – Вы ему не сообщили?

      Матильда находилась за кругом света. Я не видел ее лица и не знал, смотрит она на меня или нет.

      – Завтра поговорим, – ответила она и оставила меня одного на чердаке.

      Лондон

      Рюкзак колотил по спине, когда я бежал к съезду с шоссе, где остановилась и поджидала меня машина с постукивающим мотором. Это был желтый «Фольксваген-жук», помятый и изъеденный ржавчиной, но в тот момент показавшийся мне самым прекрасным на свете автомобилем. Темнело. Я окоченел от холода – два часа стоял у автострады и проклинал проносившиеся мимо меня машины.

      А теперь удивился, открыв пассажирскую дверцу и увидев за рулем девушку.

      – Куда направляетесь? – спросила она.

      – В Лондон, – ответил я, – но