Лабиринт призраков. Карлос Руис Сафон

прошлась по кабинету, таинственному миру, полному книг и запертых шкафов, поглаживая кончиками пальцев корешки переплетов в библиотеке. Заметив, что отец наблюдает за ней с тоскливым выражением в глазах, остановилась:

      – Может, все же расскажешь, что случилось?

      – Мерседес, ты ведь знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете и горжусь тобой, правда?

      Она растерялась. Голос отца дрожал и ломался, его уверенность и надменность исчезли.

      – Разумеется, папа. Я тоже тебя люблю.

      – Это самое главное. Что бы ни произошло.

      Отец улыбался, но Мерседес вдруг поняла, что он плачет. Она никогда не видела его в слезах, и теперь ей стало страшно, будто мир перевернулся с ног на голову. Отец вытер глаза и повернулся к ней спиной:

      – Позови Висенте.

      Мерседес направилась к двери, но прежде чем открыть ее, помедлила. Отец по-прежнему стоял к ней спиной, глядя из окна в сад.

      – Папа, что будет дальше?

      – Ничего, ангел мой. Ничего не будет.

      Мерседес отворила дверь. Висенте ждал за порогом с каменным и непроницаемым выражением лица, от которого у нее волосы становились дыбом.

      – Спокойной ночи, папа, – негромко произнесла она.

      – Спокойной ночи, Мерседес.

      Висенте почтительно поклонился ей и зашел в кабинет. Мерседес попыталась заглянуть в комнату, но телохранитель невозмутимо закрыл дверь у нее перед носом. Она прижалась к панели ухом и прислушалась.

      – Он был здесь, – произнес ее отец.

      – Невозможно, – возразил Висенте. – Входы охранялись. Только прислуга имела доступ на верхние этажи. Я расставил людей около всех лестниц.

      – Говорю тебе, он тут был. У него есть список. Не знаю, как он его получил, но список у него в руках… Боже мой.

      Мерседес проглотила комок в горле.

      – Наверное, это ошибка, сеньор.

      – Взгляни сам!

      Наступила тишина. Мерседес затаила дыхание.

      – Цифры вроде правильные, сеньор. Я не понимаю…

      – Настало время, Висенте. Я больше не могу прятаться. Теперь или никогда. Я могу положиться на тебя?

      – Несомненно, сеньор. Когда?

      – На рассвете.

      Голоса умолкли, и вскоре Мерседес услышала шаги, приближавшиеся к двери. Она бросилась вниз по лестнице и побежала к себе. Очутившись в своей комнате, прислонилась спиной к двери и сползла на пол. Мерседес кожей ощущала проклятие, витавшее в воздухе, и предчувствовала, что грядущей ночью закончится удивительная волшебная сказка, в которую они увлеченно играли много лет.

6

      Наступивший рассвет, холодный и пасмурный, она запомнила навсегда. Зима, будто решив нанести внезапный удар, утопила виллу «Мерседес» в озере тумана, натекшего с опушки леса. Мерседес проснулась, когда первый тонкий свинцовый луч света царапнул окна ее спальни. Она заснула, прикорнув на кровати, так и не сняв бального платья. Мерседес распахнула окно, и морозная утренняя сырость облепила лицо. Густой туман плотным покровом заволакивал сад, по-змеиному расползаясь среди руин вчерашнего праздника. Горизонт закрывали черные тучи. Медленно надвигаясь, они, казалось, несли в своем чреве бурю.

      Мерседес