Чудесное посещение. Герберт Джордж Уэллс

испугался бескрылых созданий. Надеюсь… их не крылья мои испугали?

      – Весь ваш вид в целом, – сказал Викарий и невольно покосился на розовые ноги.

      – Вот как. Мне и в голову не приходило. Разумеется, я им показался так же странен, как вы мне. – Он глянул вниз. – И мои ступни. У вас-то копыта, как у гиппогрифа.

      – Башмаки, – поправил Викарий.

      – У вас это зовется «башмаки»? Все равно, мне жаль, что я их спугнул…

      – Видите ли, – начал Викарий, поглаживая подбородок, – у наших дам, гм, особые… не совсем артистические взгляды относительно, гм, одежды. В вашем туалете вы, я опасаюсь, серьезно опасаюсь, что… как он ни красив, ваш костюм, вы… окажетесь в обществе, гм, несколько обособленным. У нас есть поговорка: «Пришел в Рим, так веди себя, гм, римлянином». Поверьте мне, если вы намерены… гм, общаться с нами во время… вашего невольного пребывания…

      Ангел отступил на шаг и на другой, между тем как Викарий надвигался на него ближе и ближе в своем старании показать себя хорошим дипломатом и принять доверительный тон. На красивом лице гостя отразилась растерянность.

      – Я не совсем понимаю, почему вы все время производите горлом эти шумы? Это связано с «умереть» или «есть» или с чем-то еще из этих ваших?..

      – Как ваш хозяин, я… – перебил Викарий и запнулся.

      – Как мой хозяин… – повторил за ним Ангел.

      – Вы не откажетесь временно, пока мы не приспособим для вас что-нибудь более постоянное, надеть, гм, костюм – совсем новый, уверяю вас… такой, как на мне?

      – О! – воскликнул Ангел. Он отступил подальше, чтобы оглядеть Викария с ног до головы. – Носить одежды такие, как на вас! – сказал он. Это и озадачило его и позабавило. Глаза его стали круглыми и яркими, в уголках рта заиграла морщинка.

      – Чудесно! – сказал он и захлопал в ладоши. – Какой, однако, странный, сумасшедший сон! Где они, эти одежды? – Он схватился за вырез своей шафрановой ризы.

      – Дома! – остановил его Викарий. – Пожалуйте за мной. Переоденемся… дома.

      XII

      Так Ангел был облачен в панталоны своего хозяина, рубашку, разрезанную вдоль спины (чтобы удобней устроить крылья), носки и туфли – парадные туфли Викария, воротник с галстуком и летний долгополый сюртук. Но когда надевали сюртук, снова дала себя знать боль, и это напомнило Викарию, что повязка наложена временная.

      – Я позвоню, чтобы чай подали сейчас же, и пошлю Груммета за Крумпом, – сказал Викарий. – А обедать будем пораньше.

      Пока Викарий выкрикивал в пролет лестницы свои распоряжения, Ангел в полном восторге разглядывал себя в трюмо. Если боль была ему чужда, то, видно, не чуждым (из-за снов, быть может) оказалось ему наслаждение несообразным.

      Чай они пили в гостиной. Ангел сидел на рояльном табурете (на рояльном – из-за крыльев). Сначала он захотел лечь на коврик перед камином. В платье Викария он выглядел далеко не таким лучезарным, как там, на пустоши, одетый в шафрановую ризу. Его лицо все еще сияло, цвет волос и румянец на щеках были необычайно ярки, и в глазах его горел сверхчеловеческий свет, но крылья под сюртуком создавали