Чудесное посещение. Герберт Джордж Уэллс

расщепление конечностей, такие случаи, мой милый Викарий, довольно обычны; знаете, шестипалые дети, телята о шести ногах или кошки с двойными пальцами. Разрешите, я вам помогу, – обратился он к Ангелу, который никак не мог управиться с сюртуком. – Но такое полное удвоение, да еще такое крылоподобное! Далеко не столь примечательно было бы, имей он попросту вторую пару рук.

      Сюртук наконец надели. Врач и Ангел посмотрели друг на друга.

      – Правда, – сказал доктор Крумп, – начинаешь понимать, как возник этот красивый миф об ангелах. Вид у вас несколько чахоточный, мистер Ангел, вас не лихорадит? Слишком яркий румянец – чуть ли не худший симптом, чем чрезмерная бледность. Любопытно, что ваша фамилия – Ангел. Я вам пришлю жаропонижающее питье – на случай, если ночью появится жажда…

      Он сделал пометку на манжете. Ангел следил за ним задумчиво, с засветившейся в глазах улыбкой.

      – Одну минуту, Крумп, – сказал Викарий и, взяв доктора под руку, проводил его до дверей.

      Улыбка Ангела засияла ярче. Он глянул вниз на свои обутые в черное ноги.

      – Он положительно думает, что я человек! – сказал Ангел. – Как он отнесся к крыльям, меня просто поразило. Какое же он смешное создание! Нет, сон и вправду необыкновенный!

      XIV

      – Вы не поняли, – шептал Викарий. – Он и есть ангел.

      – Ш-ш-то-о? – чуть не взвизгнул Доктор. Его брови поднялись, он улыбнулся.

      – А крылья?

      – Вещь вполне естественная, вполне… Небольшое уклонение от нормы.

      – Вы уверены, что эти крылья естественны?

      – Все, что существует, дорогой мой, естественно. Неестественного в мире не бывает. Если бы я думал, что бывает, я бросил бы практику и постригся в монахи. Бывают, конечно, аномалии. И даже…

      – Но то, как я на него набрел… – начал Викарий.

      – Да, расскажите мне, где вы его подобрали? – сказал Доктор. Он уселся в прихожей на столике.

      Викарий начал, помявшись – он не был искусным рассказчиком, – со слухов о большой странной птице. Говорил он неуклюжими фразами (он хорошо знал своего епископа и, имея всегда перед глазами этот устрашающий пример, избегал привносить в повседневную речь тот стиль, которым пользовался в своих проповедях), и через каждые его три-четыре фразы Доктор слегка кивал головой и всасывал уголки губ, как бы разделяя рассказ на этапы и отмечая, что пока все в нем шло так, как и должно было идти. «Самовнушение», – пробурчал он раз.

      – Извините? – переспросил Викарий.

      – Ничего, – сказал Доктор. – Уверяю вас, ничего. Продолжайте. Так что же дальше? Это все чрезвычайно интересно.

      Викарий рассказал, как он взял ружье и пошел на охоту.

      – После дневного завтрака, так вы сказали? – перебил Доктор.

      – Сразу после завтрака, – подтвердил Викарий.

      – Этого, вы сами знаете, вам делать не следовало. Но прошу вас, продолжайте рассказ.

      Он дошел до того, как, поднявшись к калитке, увидел Ангела.

      – Стоя на солнцепеке, – ввернул Доктор. – В тени было двадцать