Мы пришли с миром.... Виталий Забирко

не фальшивые. Но есть версия, что они похищены из пункта обмена валюты. Придётся деньги сдать – увы, такова процедура следствия. Я напишу расписку.

      – Что?

      От подобной наглости у меня перехватило горло, и я закашлялся.

      – По окончании следствия деньги вам вернут.

      – Ну дела! – Я деланно расхохотался. – Рэкетиры не трогают, а родная милиция готова ободрать как липку! Если бы у меня что-то и осталось, то сдал бы только по постановлению прокурора, понятно?!

      – Куда же вы их потратили?

      – Долги отдал! Еду купил.

      – Еду… – иронично усмехнулся оперуполномоченный. – На все?

      Я хотел отрезать: «Не ваше дело!», но вспомнил, что твёрдо решил не обращаться к нему «на вы».

      – Нет, не на все. Ещё и занимать пришлось.

      – Так-так… Это называется воспрепятствованием следствию. Не боитесь, что мы можем создать вам невыносимые условия существования?

      – Боюсь?! – Наглое заявление окончательно взбесило меня. – Я своё отбоялся. А потом, – здесь я снова обвёл рукой комнату, – куда уж невыносимее?!

      Словно в подтверждение моих слов на лоджии что-то со стуком упало с верстака и как бы покатилось по полу. Очень похожий звук, но я догадался, что это дробный стук деревянных башмачков быстро бегущего Буратино.

      – Вы не один? – удивился Пётр Иванович, оглянулся на лоджию, но за шторами ничего рассмотреть не смог.

      – Гы-гы, ха-ха, хи-хи! – угрожающе долетело с лоджии.

      – Кто у вас там?

      Я лихорадочно соображал, что ответить.

      – Насколько знаю, – медленно, с расстановкой, начал я, – из морга было похищено два трупа. Второй пока не обнаружен?

      – Нет, – впервые ответил на мой вопрос Пётр Иванович.

      – Он там, – авторитетно заверил я, кивнув на шторы.

      Оперуполномоченный понял издёвку, лицо его побагровело, но он сдержался.

      – Можно посмотреть?

      – Нет.

      – Любопытно всё-таки…

      Он начал подниматься с кресла, чтобы по милицейской привычке нагло проигнорировать запрет и направиться на лоджию, но я опередил его и встал поперёк дороги.

      – Посмотреть можно только с санкции прокурора! – бросил ему в лицо.

      С минуту мы сверлили друг друга взглядами, и он первым отвёл глаза в сторону.

      – Нельзя так нельзя…

      – Больше вопросов ко мне нет?

      – Пока нет.

      – Тогда попрошу пройти к выходу, – корректно предложил я, хотя так и хотелось гаркнуть: «Пшёл вон!»

      Пётр Иванович не стал возражать, вышел в прихожую, начал одеваться. Я открыл входную дверь.

      – До скорого свидания, – многообещающе сказал он, выходя на лестничную площадку.

      Я ничего не ответил, захлопнул дверь и поспешил на лоджию.

      Буратино исчез. На верстаке лежала выдранная из туловища «хохоталка», а самой куклы не было видно. Я поискал глазами по всем закоулкам мастерской, но нигде не обнаружил «самоходячей» марионетки. За милиционером, что ли, выскользнул Буратино из квартиры?