Саранча. Юлия Латынина

«Бенарес» просто тихо и мирно подал в суд. А надо вам сказать, что наше вексельное обращение – вещь чрезвычайно… как бы вам сказать… опирающаяся на некоторые устные договоренности. То есть все знают, что ваши векселя обращаются на рынке и стоят тридцать процентов от номинала. И что если вы покупаете вексель и приходите на завод, то вам грузят продукцию по цене в три раза выше, чем если бы вы платили деньгами. Но нигде в законодательстве нет такой нормы, что я должен векселедержателю платить товаром. Там есть норма прямо противоположная:о том, что я ему должен платить деньгами. По номиналу векселя плюс штрафные санкции.

      Нестеренко подумал.

      – То есть «Бенарес» купил векселя даром, потому что они были в «черном списке», без «черного списка» красная цена векселям – сто пятьдесят штук, а с вас они просят пятьсот?

      – Да.

      – Классный бизнес, – цокнул языком Сазан.

      Санычев немедленно окрысился.

      – Что, думаете, как его под себя приспособить? Очень рекомендую. Как раз глубоко бандитское занятие…

      – И в какой стадии дело?

      – Они выиграли первую инстанцию, мы подали апелляцию. Апелляцию мы тоже проиграем. Я предлагал Молодарчуку мировую. Мол, хорошо, мы выкатим вам лекарства по зачетной цене. Молодарчук отказался.

      Санычев помолчал и добавил:

      – Понимаете, это не первое и не последнее дело «Бенареса». Это маленький бизнес, который организовала областная правоохранительная верхушка. Уже три завода на это налетели. «Бенарес» просто покупал вексель на рынке за двадцать-десять процентов и впаривал иск. Только один завод, говорят, отбился. Шакировский писчебумажный. У него «крыша» очень солидная – Сема Колун. Первый в вашем деле человек по области.

      На директорском столе одиноко зачирикал телефон.

      Санычев взял трубку, что-то коротко пролаял, потом повесил ее обратно.

      – В общем, история со Спиридоном случилась аккурат, как мы поссорились с начальником областного УВД. И когда мы побежали в милицию с плачем, что на нас наезжают, мне тут же Молодарчук отзвонил по телефону и намекнул, что он готов оставить от Спиридона мокрое место. При условии, что мы заплатим по векселям. И вообще, как он выразился, найдем взаимовыгодные формы сотрудничества. В противном случае милиция не выразила желания помогать мне против Спиридона. Даже были произнесены такие слова, ну что я, мол, возражаю, все дела Спиридона в прошлом и он давно никакой не Спиридон, а Павел Спиридонович Когут, известный тарский предприниматель. И совершенно непонятно, почему бы преуспевающему заводу не посотрудничать с преуспевающим предпринимателем?

      Руки Санычева бесцельно бродили по столу.

      – Конечно, Спиридон был взбешен из-за Игоря. Я ему отказывал, но я это хоть вежливо делал. На связи всякие намекал, которые есть и которых нет. А тут человек уже привык двери в администрации ногой открывать, и вдруг встает какой-то очкарик и шварк его по морде! И за что, спрашивается? Он что, у очкарика девку кадрил или дачу хотел отобрать? По узкому разумению Спиридона, очкарику была предложена работа строго по