Еще один день. Станислав Вторушин

приглашал на каток одноклассник Леша Городилов. Она все время отказывалась, но однажды согласилась. Прокатившись с десяток кругов, они сели на скамеечку отдохнуть. С шуршащим шипением, картинно цепляя лед носками своих «бегашей», к ним подкатил Аркаша. Тормозя, намеренно окатил Лешу каскадом ледяной пыли и, потрясая над головой руками, продекламировал:

      – А вы кого себе избрали, когда подумаю, кого вы предпочли?..

      Татьяна промолчала, подвинувшись на краешек скамейки. Аркаша сел рядом, начал о чем-то говорить. Татьяна думала, что он возьмет ее за руку и увезет от Алексея. Но он укатил один. Таня, для которой партнер неожиданно стал в тягость, пожаловалась, что устала, и пошла, попросив ее не провожать. Алексей, конечно же, понял, почему она сникла, и сказал с усмешкой:

      – Не думал, что ты такая… хлипкая.

      Татьяна, которой почему-то стало жалко себя, сказала:

      – Дурак ты, Лешенька.

      Подумала секунду-другую, хотела что-то добавить, но только молча махнула рукой и направилась в раздевалку.

      На следующий день все образовалось. Аркаша подошел к ней и развеял ее сумрачность.

      – Ты извини, что я тебя вчера не пригласил кататься. У меня…

      – А я бы с тобой и не пошла, – перебила его Таня.

      Сказала она это так быстро, что самой стало смешно, и она на всякий случай добавила: «Ха-ха».

      Аркаша нашелся мгновенно:

      – Я так и думал. Ни за что Ростовцева со мной сегодня не поедет. Другое дело – завтра.

      Так вот и образовалась в девятом «Б» еще одна пара.

      Осенью старшеклассников направили в колхоз убирать урожай. Для проживания школьникам отвели клуб или, как его здесь называли, дворец культуры. Руководителем от школы направили учителя физкультуры Николая Алексеевича Данилина. То ли потому, что у него оказался мягкий характер или в педагогике он был не очень силен, а скорее всего, потому, что школяры почувствовали себя совсем созревшими и к тому же у них был лидер Аркаша Воеводин, который личную зрелость подчеркивал на каждом шагу, начали ребята ходить «наискосяк». Курили в открытую, даже в присутствии Николая Алексеевича, стали баловаться сивухой, благо у здешних хват-хозяек она стоила гроши.

      Девчата со своими «мужиками», по просьбе Николая Алексеевича, проводили воспитательную работу, но какую-то вялую и нетребовательную. Какой из них не хотелось видеть в своем ухажере парня покруче…

      Татьяна в гулянках ребят тоже особой беды не находила и на Аркашины переборы смотрела сквозь пальцы.

      Однажды ребята где-то подзадержались и в клуб не вошли, а ввалились. Колька Павлов после короткого стука в девичью комнату вошел без стеснения. Таня уже собиралась укладываться. Колька подошел и, как ей показалось, криво усмехаясь, сказал, не глядя в глаза:

      – Аркаше плохо, он на крыльце. Просит, чтоб ты вышла…

      Татьяна наскоро зашпилила волосы, накинула на плечи телогрейку и вышла. Августовская ночь была теплой и таинственной.