Еще один день. Станислав Вторушин

не выдержала. Осторожно приоткрыла дверь, встала на пороге, робко спросила Остудина:

      – Роман Иванович, я вам сегодня еще понадоблюсь?

      Остудин сначала ничего не понял, глядя на ее тонкую фигуру в широких валенках, потом удивленно развел руками:

      – Прости, пожалуйста. Рабочий день давно закончился, я думал, ты ушла со всеми.

      – Как же можно уйти без предупреждения? – удивилась секретарша.

      Остудин только качнул головой и сказал:

      – Иди отдыхай, я разрешаю.

      Машенька молча кивнула в ответ. Скажи неосторожное слово, наверняка бы расплакалась. А Остудин подумал о своем предшественнике: «Барсов, по всему видать, был человеком строгих правил. Хорошие традиции надо беречь».

      После того как секретарша закрыла за собой дверь, в кабинете наступила пауза. Руководители поняли, что даже самый интересный разговор должен иметь конец.

      Первым попрощался Еланцев. В кабинете какое-то время стояла тишина. Краснов поднялся, покачался несколько секунд, переступая с носка на пятку, подошел к двери, приоткрыл ее. Убедился, что главного геолога нет в приемной, и сказал вполголоса:

      – Талантливый человек Еланцев. А вот по женской части у него бывают заскоки.

      – Не на тех заглядывается? – не скрывая иронии, спросил Остудин.

      – Зря ерничаешь, Роман Иванович, – холодно отозвался Краснов. – В поселке ходят слухи, что у него в районе есть женщина.

      – Ходят слухи или имеется?

      Краснов пропустил вопрос мимо ушей.

      – В Среднесибирске у него жена, артистка филармонии, она месяцами ездит с концертами. Поет.

      Остудин смотрел на Краснова, не понимая, для чего тот затеял этот разговор. Если для того, чтобы с первой минуты посеять недоверие между ним и главным геологом, то это плохо. На недоверии прочного здания не построишь. Но тут же подумал, что Краснов мог таким образом предупредить его. Поселок геологов небольшой, здесь даже самые сокровенные тайны быстро становятся общим достоянием. Не зря Кутепова спрашивала, когда приедет его жена.

      – Слухи, да и вообще сердечные дела не по моей части, – ответил Остудин. – Конечно, придется разбираться и в них, но я ведь больше специализировался по бурению.

      Краснов пожал плечами и напористо сказал:

      – Проблема одной семьи может вырасти в проблему всего коллектива. Особенно если речь идет о руководителе.

      Остудин, конечно, все понимал. Краснов в первую очередь имеет в виду его, остудинское одиночество. Как бы оно ни затянулось, а то, не ровен час, придется и в остудинскую душу входить через партийную дверь. Поэтому Роман Иванович отозвался с коротким смешком:

      – Досматривать за Иваном Тихоновичем у меня времени недостанет.

      – Я ведь об этом сказал не для того, чтобы досматривать, – примирительно произнес Краснов. – Чем больше знает о своих сотрудниках начальник, тем легче ему принимать решения. Пойдем, я покажу тебе твои хоромы.

      Они