Хищник цвета ночи. Татьяна Серганова

не двигаться.

      Как только с маникюром было покончено, началась самая настоящая экзекуция. Она же депиляция.

      – А может, не надо? Я по старинке, со станочком… – жалко промямлила, когда меня усадили на специальную лежанку.

      – Сиди и терпи. Я же терплю! – заявил Жерар, закатал штанину и показал мне тощие ноги без единого волоска.

      Ответить было нечем. У него волос побольше моего.

      Но, как оказалось, это не самое страшное, что меня ожидало.

      – Надо, – строго заявил стилист, возвышаясь надо мной, когда я усиленно мотала головой и прижимала к груди колени.

      – Нет.

      – Мы нежно и очень осторожно.

      Он издевается?

      – Нет. – Я упрямо поджала губы, отказываясь от такой чести. – Там удалять не надо.

      – Надо! – рявкнул Жерар. – Зона бикини – это… это… – Слов у мужчины не хватало. – Это будет кощунство, если мы не сделаем тебя гладенькой в стратегически важных местах!

      «Пошляк и извращенец!»

      – Этого никто не увидит, – тут же парировала я.

      – А Ники?

      «Он тем более», – хотелось крикнуть в ответ, но я мужественно сдержалась и благоразумно ответила:

      – Его все устраивает.

      – Куколка, хватит. Не будь букой, раскройся. Образ должен быть полностью завершенным. Не порть мне картинку.

      – Какую картинку? Никто не будет знать. Я не скажу.

      – Буду знать я! И этого достаточно.

      В общем, они сделали свое черное дело.

      Звездочки, искры перед глазами и бокал красного вина, который мне всунули, чтобы отвлечь.

      С момента ухода Н’Ери прошло три с половиной часа, когда они вспомнили, что надо бы покормить несчастную клиентку, которая уже сама была не рада, что оказалась здесь.

      – Куколка хочет кушать? – ласково промурчал Жерар, подсунув мне под нос тарелку с крохотными канапешками.

      Сыр, фрукты и ягодки.

      И это они называют едой?

      Мне бы сейчас мяса…

      – Кукла хочет жрать, – пробурчала я, перефразировав фразу любимого юмориста, но канапе взяла.

      – Вики, не хулигань, – пригрозил мне стилист, присаживаясь рядом. – Ты должна быть как фея – утонченная, изысканная, воздушная.

      – Слушай, Жерар, – прожевав, поинтересовалась я. – А где ты так хорошо выучил русский? Никакого акцента.

      – Где-где… – отозвался тот. – Да на Дерибасовской. Жорик я, Жорик Гриневич.

      Канапешка встала поперек горла, и я закашлялась. Ну никак помпезный и яркий Жерар не вписывался в одесский колорит. Да и акцента не было.

      – Как Жорик? – просипела, глотнув прохладной воды.

      – А вот так. Давно это было, пятнадцать лет прошло. А ты доедай и пошли, будем тебя красить.

      – Красить? Надеюсь, не в блондинку? – пошутила я и нервно усмехнулась.

      Ведь с него станется.

      – Пф, куколка, не болтай глупости. Мы просто добавим твоим темным волосам огня. Яркого пламени. И твои зелененькие глазки вспыхнут.

      – Ореховые, –