Всё лишь грёзы. Елена Славная

А у тебя к тому же есть и обычная целительская магия, поэтому возможности гораздо большие. Совсем запутал?

      – Есть немного.

      – Ты не опасна. Не переживай об этом.

      Он встал, я следом за ним.

      – Дамиана, мне известно о возможностях хранителей намного меньше, чем Армелии, но одно знаю точно: ты практически неуязвима. Конкретно ты. У того же Вивиана есть слабое место, как было и у Армелии, и у прочих. Но у тебя его нет. И если силы решили защитить тебя, то у этого имеется веская причина.

      – Но не было угрозы. Он хотел просто поговорить.

      – О чем?

      – О моих родителях, – ответила тихо, опустив голову. – Он сказал, что они не умерли. Почему никто не говорит, кем они были? Ладно вы, но и прочие целители ведь тоже молчат.

      – Думаю, посещение источника сил решит и этот вопрос.

      Что ж, я не рассчитывала на внезапную откровенность. Герцог и так многое рассказал мне.

      – Я могу идти?

      – Да, конечно.

      Целитель вновь придержал дверь. В библиотеке нас ожидала Армелия. Я постаралась не придавать значения ее встревоженному виду и проскочила мимо. Пусть сами решают свои взрослые дела. Я же, получив заверения герцога, теперь могла спокойно пообщаться с детьми, без страха за их безопасность.

      ГЛАВА 2

      Дни, проведенные с детьми, пролетали незаметно. К чести маленьких целителей, вели они себя примерно, преднамеренных шалостей не совершали. Впрочем, насколько помню, основными зачинщиками проделок были Даян и Павла, которые попеременно устраивали то потоп, то пожар, причем совершали они это вплоть до своего отбытия в университет.

      Уложив последнего ребенка спать, я спустилась в сад. Он всегда казался мне особенным. И дело даже не в том, что в нем царил свой, необычный, климат, а в атмосфере, пропитавшей воздух. Было в ней нечто, дарившее уют и покой. Не то, чтобы меня одолевали какие-то тревоги, просто такую расслабленность и защищенность я чувствовала только среди этих деревьев, независимо от времени года.

      Присела на лавочку под старой яблоней. Она засохла пять лет назад, но я не разрешала ее срубать. Чувствовала, что нельзя это делать. Теперь место под ней стало моим личным. Никого больше не тянуло к сухому дереву. Пруд, расположенные в середине сада, оказывался гораздо привлекательней.

      Поежившись от прохлады, я обняла себя за плечи, но в дом не спешила. Это последний вечер моего шестнадцатилетия, и мне было немного грустно. Одолевала неясная тоска, будто скоро я лишусь чего-то ценного. Успокоив себя тем, что, наверное, мне жалко расставаться с беззаботностью детства, погрузилась в состояние, когда даже мыслей не запоминалось.

      В чувства меня привела мелодия, доносившая из шкатулки.

      – Я думала, что ты уже лег спать.

      – Собирался, но сначала хотел пожелать хороших снов, – ответил Вивиан, усаживаясь рядом со мной.

      – А шкатулку ты, конечно, всегда носишь с собой, – шутливо предположила я, кладя голову на плечо хранителя.

      – Ничего от тебя не скроешь, – пробурчал он и захлопнул шкатулку.

      – Я недослушала,