Зеленые тени, Белый Кит. Рэй Брэдбери

и утих легкий ветерок.

      – Его можно спасти, если срочно доставить в мэйнутскую клинику. Кто вызовется отвезти его на своей машине?

      Все как один повернулись к Тималти. Я вспомнил, что у дверей припарковано семнадцать велосипедов и только один автомобиль.

      – Я! – вызвался Тималти. – Другой-то машины нет!

      – Вот! Доброволец! Взяли пострадавшего – осторожно! – и несем в принадлежащий Тималти драндулет!

      Они уже собрались было поднять раненого, но замерли, когда я кашлянул. Я обвел рукой присутствующих и поднес к губам собранные стаканчиком пальцы. Все в легком замешательстве уставились на меня. В заведении, где со стойки бара текут пенные реки, такой жест – редкость.

      – На дорожку!

      Теперь даже более удачливый из двух, внезапно оживший, с физиономией, похожей на сыр, обнаружил, что держит кружку. Ее вложили туда заботливые руки со словами:

      – Ну давай… рассказывай…

      – Что случилось, а?

      – Пошлите… – простонал потерпевший, – пошлите за отцом Лири. Я хочу, чтобы меня соборовали!

      – Сейчас приведем!

      Нолан вскочил и побежал.

      – Пусть моя жена, – просипел пострадавший, – позовет на мои поминки моих трех дядьев и четырех племянников, моего деда, Тимоти Дулина и всех вас!

      – Пиви, ты всегда был парень что надо!

      – Дома, в моих лучших ботинках, спрятаны две золотые монеты, чтобы прикрыть мне глаза! На третий золотой купите мне приличный черный костюм!

      – Считай, что все сделано!

      – И чтобы виски – рекой. Я сам буду покупать!

      У дверей послышался шорох.

      – Слава богу, – закричал Тималти. – Это вы, отец Лири. Святой отец, нужно поскорее соборовать по высшему разряду!

      – Ты еще будешь указывать, что мне делать! – сказал священник в дверях. – Будет вам соборование. Давайте сюда пострадавшего! Мы его вмиг!

      Пострадавшего под одобрительные возгласы подняли на руки и бегом понесли к выходу, где священник регулировал движение.

      Одно тело покинуло стойку бара, предвкушаемые поминки не состоялись, и зал опустел, остались только я и доктор, реанимированный велосипедист и двое приятелей, в шутку тузящих друг друга. Было слышно, как все гурьбой укладывают тяжело раненного в аварии человека в машину Тималти.

      – Допивай, – посоветовал доктор.

      Но я стоял и растерянно смотрел на очухавшегося велосипедиста, сидевшего в ожидании, когда возвратятся остальные и начнут ходить вокруг да около него; смотрел на залитый кровью пол, на две «машины», прислоненные к стене у двери, словно театральный реквизит, на немыслимый туман и тьму; вслушивался, как голоса то повышаются, то стихают в зависимости от индивидуальных особенностей глотки и обстоятельств.

      – Доктор, – услышал я свой голос, кладя монетки на стойку, – часто у вас случаются автоаварии, когда сталкиваются люди в автомобилях?

      – Только не в нашем городе! – Доктор скорбно кивнул на восток. – Если ты любитель таких вещей, езжай