Разорванные цепи. Эмилия Ахмадова

не знала, что сказать, поэтому продолжала молчать, пряча глаза не желая столкнуться со взглядом своей матери.

      – Отвечай! Ты беременна? – голос Садагет прозвучал, как взрыв бомбы.

      – Да, – ответила Эсмира приглушенным голосом, сотрясаясь от дрожи и стараясь не глядеть матери в лицо.

      Садагет встала, отбросив газету, и посмотрела прямо в опущенные глаза дочери.

      – С кем ты спала?

      Эсмира чувствовала смущение и не могла сказать ни слова.

      – Что случилось? Язык проглотила?! – ее требовательный голос болью раздавался в ноющих ушах Эсмиры.

      – Мне стыдно, – тихо ответила Эсмира, нервно содрогаясь.

      Садагет взяла газету и бросила ее в Эсмиру. Газета ударилась о живот и отскочила на деревянный пол. Эсмира сделала два шага назад.

      – Стыдно тебе должно было быть, когда ты прыгнула в постель мужчины до замужества! – кричала Садагет, разочарованно качая головой и приближаясь к Эсмире. Она плюнула в лицо дочери и ударила ее.

      – Это был Самед, шлюха?

      Эсмира отвернула лицо и крепко зажмурилась.

      – Отвечай мне! – кричала Садагет, потрясая кулаком перед лицом своей дочери.

      – Да, это был он, – ответила Эсмира кротко, отклоняясь от Садагет.

      – Ты открыла свой поганый рот и заявила, что тебе нужно пространство, когда я тебя предупреждала о нем. Я дала тебе пространство, и вот смотри, к чему ты пришла сейчас! – Садагет указaла на ее живот, недоуменно качая головой.

      Садагет подошла еще ближе, стараясь рассмотреть живот дочери:

      – И как давно ты уже беременна?

      Эсмира мечтала стать невидимой; вместо этого, она беспомощно стояла перед своей матерью:

      – Думаю, шесть месяцев. Но я не уверена.

      Садагет села на стул и принялась громко тарабанить пальцами по столу.

      – Как ты могла так со мной поступить? Разве я не повторяла тебе много раз, что никто не должен даже прикасаться к тебе до замужества? Ты и правда не смогла дождаться, пока он женится! Ты действительно шлюха!

      Услышав эти слова, Эсмира посмотрела на мать сердито. Слабость, которую она чувствовала недавно, куда-то испарилась. Грудь сдавило тисками.

      – Мама, прекратите орать, соседи услышат вас! Вы меня обзывали шлюхой безо всяких причин, начиная с подросткового возраста. Да, я совершила ошибку, но я не шлюха! Он напоил меня, и после этого мы переспали. Я не отдавала себе отчет в том, что делала! – она подошла ближе к матери и, ткнув ее пальцем, продолжала, – Не называйте меня шлюхой. Мне это неприятно!

      Девушке было больно стоять, потому она села на стул, громко дыша.

      – Я тебя предупреждала, что он будет плохо влиять на тебя, но ты не слушала, – сказала Садагет, немного спокойнее. – И почему дети никогда не слушают своих родителей? Если б ты прислушивалась к моим мудрым советам, ничего бы такого не произошло.

      Садагет