Коммунальная на Социалистической. Марина Стекольникова

тут Арсений выдал такую «правду жизни», которая затмила все надуманные потуги взрослых быть «правильными» учителями и воспитателями:

      – Эта даёга дйинная! А мне нузна КАЁТКАЯ!!! Я ПИСАТЬ И КАКАТЬ ХОЧУ!!!

      «Ах, как мы, умные, рафинированные взрослые, бываем непоправимо самонадеянны и глупы… Вот уж точно: устами младенца…», – подумала Елизавета Марковна и в приподнятом настроении заспешила домой.

      * * *

      Пока Вольская меряла шагами улицы, оставшиеся в квартире занимались своими делами. Ростислав Петрович завершил одевание и при полном параде уехал покупать подарок маме ко дню рождения, на празднование которого они всей семьёй должны были прибыть сегодня вечером в ресторан «Метрополь». Детей в рестораны по вечерам не пускали, но мама Митина умела улаживать такие дела. Поэтому Нинель Виленовна, покончив со своими масками, принялась наглаживать праздничные наряды себе и детям. С родителями Ростислава у неё сложились прекрасные отношения, особенно после того, как молодая семья выехала из родительской трёхкомнатной квартиры на Гороховой в хоть и микроскопическую, но свою комнатку на Социалистической. Расстояние между ними было оптимальным, чтобы не мешать друг другу и в то же время не отдалиться насовсем. Мама Ростислава, Елена Альбертовна, заведовала отделом женского белья в Доме ленинградской торговли, благодаря чему имела обширные связи в «нужных кругах». Его отец, Пётр Павлович, трудился в одном из закрытых КБ, и чем он там занимался, члены семьи даже не догадывались. Среди его друзей ходила шутка, что он куёт ключи для райских врат. Людьми Митины были образованными, начитанными и не чуждыми мирских радостей. В своё время, прочно встав на путь финансового благополучия, они обзавелись дачей в Орехово и «Москвичом 412» для поездок на эту дачу. В результате каждое лето младшие Митины были вынуждены полтора-два месяца проводить «на природе», отягощённой «садово-огородными радостями».

      В связи с полной материальной обеспеченностью родителей делать им подарки для Ростислава и Нинели было сущим наказанием. В стране тотального дефицита для кого-нибудь другого и набор хлопчато-бумажных полотенец, и подписка на собрание сочинений Достоевского были в равной степени ценным подношением. Однако всё это Митины могли добыть и сами, и даже, благодаря роду занятий Елены Альбертовны, с большим успехом и меньшими трудностями, чем их дети. Поэтому поход Ростислава за подарком для мамы им самим обычно приравнивался к подвигу. На сей раз был выбран презент духовного свойства – билеты на возобновлённую постановку «Корсара» в Кировский театр, которые каким-то чудом удалось достать ближайшему другу Ростислава. Помимо билетов следовало купить цветы и коробку конфет, обязательно шоколадный набор фабрики имени Крупской. Это неотъемлемое дополнение ко всем подаркам Елена Альбертовна каждый раз встречала всплеском рук и удивлённо-радостным выражением лица. Ещё она произносила, непременно с придыханием: «Ах, какая красота! А конфеты, это же мои любимые конфеты! Вы знаете, что лучший в мире шоколад, изготовляют на фабрике Крупской?!» Все знали, что это игра,