Легенда о сепаратном мире. Канун революции. Сергей Мельгунов

Алексеева посмотрела лишь как на временное освобождение поста начальника штаба. 5 ноября она писала133: «Алексееву следовало бы дать 2-месячный отпуск, найди себе кого-нибудь в помощники, например, Головина, которого все чрезвычайно хвалят, – только не из командующих армиями – оставь их на местах, где они нужнее… быть может, свежий человек с новыми мыслями оказался бы весьма кстати. Человек, который так страшно настроен против нашего Друга, как несчастный Алек., не может работать успешно. Говорят, что у него нервы совершенно развинчены. Это понятно: сказалось постоянное напряжение «бумажного» человека; у него, увы, мало души и отзывчивости». И только через месяц, напитавшись в соответствующей атмосфере окружения, А. Ф. высказалась уже более определенно: Алексееву «Бог послал болезнь – очевидно, с целью спасти тебя от человека, который сбился с пути и приносил вред тем, что слушался дурных писем и людей, вместо того, чтобы следовать твоим указаниям относительно войны – а также и за его упрямство. Его тоже восстановили против меня – сказанное им старому Иванову служит тому доказательством».

      Временным заместителем уехавшего на отдых в Крым Алексеева был избран Царем не Головин, которого рекомендовала А. Ф., а новый ком. Особой армией Гурко134. На него указал сам Алексеев, «усиленно» его рекомендуя. «Я тоже думал о нем, – писал Царь 7 ноября, – и поэтому согласился на этот выбор. Я недавно видел Гурко, все хорошего мнения о нем, и в это время года он свободно может уехать из своей армии на несколько месяцев». А. Ф. не возражала против этого назначения: «Я надеюсь, что Гурко окажется подходящим человеком – лично не могу судить о нем, так как не помню, чтобы когда-либо говорила с ним – ум у него есть, только дай ему Бог души» (8 ноября). «Не забудь, – добавляет А. Ф. через месяц (4 дек.), – воспретить Гурко болтать и вмешиваться в политику – это погубило Никол. и Алексеева»135.

      Сторонники концепции о «сепаратном мире» спешат сделать весьма придуманное заключение: «Ген. Гурко не разговаривал и был мало подготовлен для своей роли – цель Распутина и А. Ф. была достигнута». Гурко далеко не был бесцветной фигурой, при которой «пацифистам» легче было достигнуть своих целей. Палеолог, который «охотно» готов был примириться с отставкой Алексеева, охарактеризовал его преемника, как человека «активного, блестящего и открытого», но, как говорят, «поверхностного» и не имеющего должного авторитета. Француз проф. Легра, наблюдавший Гурко в дни революции на Западном фронте, называет его «подлинным вождем». Такую же приблизительно характеристику дает и ген. Жанен. Первое впечатление Базили в Ставке (письмо 27 ноября) было таково: «По сравнению с ген. Алексеевым заместитель его не может быть признан столь же вдумчивым136, но в противность его он, по-видимому, в высокой степени волевой тип»137.

      Басня, сочиненная по поводу временного отъезда Алексеева, совершенно опровергается тем решительным приказом

133

Царь сообщил ей 3 ноября: «Ген. Алексеев нездоров, лежит, у него сильный жар».

134

Кандидатом, по-видимому, был и Рузский, вызванный в эти дни в Ставку и ославленный заранее Бонч-Бруевичем.

135

Гурко был известен как один из участников того «кружка», который был организован Гучковым в связи с работой думской Комиссии государственной обороны в период, следовавший за японской войной. В показаниях Протопопова имеется указание, что Гурко поддерживал сношения с Гучковым в 1916 г. «За Гучковым департ. полиции, – свидетельствовал Протопопов, – следил и посещавшим его лицам велся список. Донесение о посещении ген. Гурко, полученное через агентуру деп., было мною представлено Царю». Протопопов свидетель не очень достоверный: в том же показании он говорит, что имел с Царем беседу по поводу «писем Алексеева к Гучкову и его ответов». Выходит, что инициатива принадлежала как бы Алексееву, в то время, как писал один Гучков.

136

Заместитель Базили в Ставке Бэр, в письме к Нератову 6 ноября, так охарактеризовал выходящего из строя Алексеева: «Сам по себе отъезд его в такое время весьма печальный факт… Исключительная трудоспособность ген. Алексеева, точность и содержательность его решений, определенность взглядов, глубокое знание вопросов при чрезвычайном их разнообразии – все эти качества выделяли его, как редкого начальника и руководителя в той сложной и громадной работе, во главе которой он был поставлен».

137

Вел. кн. Алек. Мих. отличительной чертой Гурко считал «нетерпимость к чужим мнениям» (письмо Царю 13 ноября).