Знаменитые русские о Неаполе. Алексей Кара-Мурза

(для Ливорно), сардинского (для Генуи), французского (для Марселя). Следующие дни были посвящены поездкам: в Позилиппо, Поццуоли, к Байскому заливу, в Помпеи и Геркуланум, на Везувий.

      17 апреля Погодины вместе с Шевыревым отплыли из Неаполя в Марсель (с промежуточными остановками в Чивитавеккья, Ливорно и Генуе). Погодин отметил в дневнике момент прощания с Неаполем:

      «День был прекрасный. Быстро помчался пароход из гавани, и я долго смотрел, не сводя глаз, на удаляющийся город. Прекрасное зрелище!»

ПриложениеМ. П. ПогодинНеаполитанские улицы: Кьяйя и Толедо

      Мы осмотрели город снаружи – знаменитую Кияйю, бесспорно лучшую улицу в Европе, на берегу прелестного моря. Да, именно здесь прелестно море, особенно вечером, озаренное солнцем, которое тихо колеблется в его спокойных волнах и плещется с журчанием о берег Виллы Реале, а Вилла Реале – что за очаровательное гулянье: деревья усыпаны яркими цветами! Какие цветники! Чудо! Чудо!.. Толедо, вторая улица в городе; эта улица обыкновенная, но нигде не видал я такой полноты, шума, живости. Народ всякого сорта с утра до вечера толпится на ней: и богатые, тяжелые англичане; и нарядные, проворные французы, и нищие итальянцы, которые особенно здесь упражняются в удивительном своем искусстве вынимать платки из карманов (у иных несчастных таскают они по дюжине, один за другим). Суеты пропасть, а дела нет никакого ни у кого. Все только что слоняются, шатаются, а все-таки толкают друг друга, как будто спешат куда-то! Я часто ходил по Толедо без всякой цели. Презабавное впечатление! Идешь, идешь, понесешься, не имея времени остановиться, и вдруг очутишься на самом краю. Толедо, должно быть, похожа на азиатскую улицу в каком-нибудь караван-сарае. Кияйя – если угодно, европейская, а несчастные лазарони изображают вам дикарей Тихого океана. Ах, Боже мой, что это за существа! Неужели это люди! Неужели это граждане благоустроенного государства! Подолгу останавливался я смотреть на их печальные группы! Что же вы, европейцы, чванитесь своим просвещением и хвастаетесь своей цивилизацией! Где оно? Где оно? Тысяча писак во Франции, миллион в Германии да сто в России – вот ваше просвещение… Род человеческий, говорят, идет к совершенству! Далек, видно, его путь. Есть блистательный плод, другой-третий, на этом дереве, а прочее-то что? Поваленный гроб!

M. П. Погодин. Год в чужих краях. Дорожный дневник (1839). M., 1844, ч. 2, с. 162–164.

      Иван Константинович Айвазовский

      Иван Константинович Айвазовский (настоящая фамилия – Гайвазовский; 29.07.1817, Феодосия – 2.05.1900, Феодосия). Окончил Академию художеств. Учился у пейзажиста М. Н. Воробьева и француза Филиппа Тоннёра – мастера по изображению воды, приглашенного в 30-х годах императором Николаем I в Петербург. За серию маринистских картин Айвазовский получил в 1837 г. Большую золотую медаль Академии художеств.

      1840-1844 годы в качестве стажера-пенсионера провел в Европе, главным образом в Италии. Будучи в сентябре 1840 г. проездом в Венеции, встретился с Н. В. Гоголем, в очередной раз возвращавшимся в Рим. Из