Морской сундучок. Виталий Коржиков

им – туда,

      И разошлись

      Опять суда.

      Вот скрылись мачты,

      Рубка, ют…

      Дымки на цыпочки

      Встают.

      И как порой

      Дружок дружку,

      Кивает вслед

      Дымок дымку.

      Один длинный, два коротких

      По са́мой серединке земли, вдоль экватора, мы шли к жаркой Индии. Проплывали мимо зелёных островов, мимо встречных кораблей. Кричали над нами птицы, посвистывал в снастях ветер. Торопились.

      Я даже радиограмму домой написал и всё заглядывал в рубку к моему приятелю, радисту. Сейчас отстучит на аппарате мне домой: «Идём в Индию – к джунглям, обезьянам, слонам». Одет он был уже совсем по-индийски: в безрукавке и в шортах. Всё вокруг накалилось – жара! Сидя в кресле, он иногда поворачивался и говорил: «Вот-вот пройдём за мыс, повернём мимо маяка направо – и будет тебе Индия».

      Я выходил из рубки, поглядывал направо: где там маяк? А маяка всё не было. Кругом был океан, внизу была палуба, а по палубе вдоль борта, как всегда после вахты, быстрым шагом ходил высокий пожилой механик. Сто метров в одну сторону, сто в другую, сто – в одну, сто – в другую. Укреплял сердце. Так вот, был механик, был океан, была палуба, а маяка всё не было. Тут уже и капитан – тоже в коротеньких шортах, в белой рубашке – выбежал на крыло рубки, посмотрел налево, направо, быстро спросил:

      – Ещё не видно? А должен быть!

      Не было маяка. Только виднелся берег и шло над нами крутое тёмное облако.

      Капитан беспокойно прошёлся, почесал реденький пушок на голове и сказал:

      – Должен быть маячок, должен. Тут главное – не зевать. А то налетим на скалы, будет тебе и Индия, и Америка!..

      Я всматривался в берег. Он уже начинал скрываться в сероватой мгле. И туча, которая всё прицеливалась грохнуть в нас громом, а может, и молнией, укрылась вдруг среди белёсого тумана. Скоро всё потерялось в быстро летящей туманной тьме.

      Капитан забеспокоился, велел включить локатор. Надел очки, раскрыл морскую книгу – лоцию, что-то поискал и ткнул в страницу пальцем:

      – Вот смотрите: маяк стоит на возвышенности. Проблёскивает. Сигналы: один длинный, два коротких.

      Все выбрались на палубу. И радист, и повар Вася в толстых очках, и даже захромавший от радикулита боцман. Никаких перемен. Кричала где-то во тьме запоздалая чайка, и всё ещё ходил по палубе механик.

      – Уснули они там, что ли?! – вспылил капитан.

      И вдруг механик остановился и сказал:

      – А я вижу. Вижу! Только на воде. Вон в волнах – один длинный, два коротких. Вон, вон!

      Мы прильнули к борту, вгляделись в темноту и неожиданно совсем недалеко от парохода тоже заметили огни фонаря: один длинный, два коротких. Капитан схватил бинокль, крикнул рулевому: «Два градуса лево!» – и протянул:

      – Это у них что-то случилось… Кого-то выслали вперёд.

      Фонарик светил всё ближе. Мы прошли совсем рядом с ним, в десятке метров! И тут разглядели лодку, а в ней человечка, мальчонку, с фонарём в руках.

      – Пацан сигналы даёт! – ахнул капитан.

      Посреди ночи, в мокрой туманной толчее, в море стоял мальчуган и давал кораблям сигналы, чтобы не налетели на камни…

      – Ну китайчонок, ну китайчонок! – закачал головой Вася.

      – Интересно, как это ты разглядел? –