Под открытым небом. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. Александр Малиновский

Богом ходим. За твоей спиной ангел большекрылый. Если будешь стараться делать добрые дела, он тебя не оставит в беде. Он – твоя опора».

      Шурка тогда не удивился словам бабушки. Он и вправду иногда очень сильно чувствовал огромную добрую силу, идущую издалека к нему. Чаще всего это случалось, когда оставался один под открытым небом: в поле, в небольшом лесу, на Самарке у воды. Но это шло, как ему казалось, не от неба, это было земное. Сила шла, как он однажды подумал и удивился своей догадке, – от отца Станислава, из его далёкого далёка. Свет поддержки и надежды шёл незримо, но властно и побеждающе. Он так себя заставил думать или это так и было – уже нельзя определить. Но то не был самообман. Может быть, врождённая жажда жизни? Ему сейчас показалось, что этот луч поддержки накрепко соединил его с отцом. «Но ведь земля круглая, значит луч от Варшавы до Утёвки, до меня, должен быть в виде дуги, – подумал он и спохватился. – Почему я думаю так, это же, наверное, бред у меня, теряю сознание. Так ведь не думают».

      Музыка прекратилась. Через некоторое время послышались громкие голоса на улице, но все проходили мимо. По задам никто не шёл. Кричать, звать о помощи Шурка стыдился и, перевалившись через левый бок на живот, пополз. Оставалось до дома метров тридцать, когда впереди замелькал слабый огонёк. «Кто-то с фонариком», – догадался Шурка.

      – Эй, – негромко позвал он.

      Невысокого роста человек остановился.

      – Кто там?

      Перед Шуркой стоял Мишка Лашманкин, его давний неприятель.

      – Коваль, что с тобой? Ты пьяный, что ли? – хохотнул было Мишка.

      – С ногами что-то.

      Лашманкин подошёл ближе.

      – Ты же весь в пыли, ты что?

      – Говорю: ноги отнялись.

      Мишка перевернул Шурку на спину, взял под мышки и подтянул к плетню.

      – Ты как на задах в эту пору оказался? – спросил Шурка.

      – Да это, лампочка увеличителя перегорела. Мы с братаном фотки печатаем, ну, я бегал к дядьке, на обратном пути, дай, думаю, срежу. Попробую тебя понести. Вот шалыга какая!

      Кое-как приподняв Шурку у плетня, он подлез под него и, взвалив на спину, покачиваясь, понёс.

      – Давай в наш сарай, – попросил Шурка.

      – Ты что? Мать заругает тебя?

      – Нет, – проговорил Шурка, – она думает, что я у деда.

      – А может, в больницу?

      – Не надо, днём так же было. Потом отпустило. Это от падения. Отосплюсь – всё пройдёт.

      – Эх ты, а вдруг нет? – засомневался Мишка.

      – Давай в сарай!

      Когда Шурка улёгся на спину на кучке свежей травы, он сказал:

      – Мать встанет корову сгонять в стадо в четыре утра, она меня и обнаружит. Если всё нормально, то – порядок. Если не обнаружит, придёшь в шесть часов ко мне. Проснёшься?

      – Проснусь, – заверил Мишка.

      Шурка спал глубоко, без сновидений и проснулся в восемь часов. Едва открыл глаза, увидел Мишку сидящим около на старом тазике.

      – Ты чего сидишь?

      – Будить тебя жалко.

      Шурка