Паштет из соловьиных язычков. Виктор Емский

Красс.

      – Все равно ты, – ответил Лукулл.

      – Плевать! – заключил Красс.

      Прощаясь, Лукулл сказал:

      – У тебя везде интересы. Даже на Эсквилинском холме, где в ямы сбрасывают трупы умерших рабов. Я удивляюсь, как ты до сих пор не додумался до платных нужников.

      – Интересная идея! – воскликнул Красс…

      И здесь он вернулся мыслями на вершину горы. Огненная надпись исчезла с неба, но идея о платных нужниках продолжала сверлить мозг.

      – Интересно, – поинтересовался он вслух у самого себя, – почему это я в свое время не воплотил такую колоссальную придумку в жизнь?

      Но никакого ответа на этот вопрос он не получил, потому что спрашивал сам у себя. Идею платных туалетов реализовали после него. И сделал это тоже римлянин.

      Порция вторая

      Марк поднял голову вверх и увидел, как солнце приближается к зениту, что никак его не удивило. Во время казни день пролетал особенно быстро. Возможно, это было связано с чередой воспоминаний, в которые окунался Красс, ожидая начало экзекуции. Ведь в воспоминаниях можно провести огромное количество часов, и время, льющееся сквозь память, превратится в быструю стрелу, унесшую погрязшего в прошлом человека на огромное мысленное расстояние…

      И здесь на краю площадки вдруг возник сын Публий. Был он одет в странную военную форму желто-зеленого цвета с какими-то аксельбантами ожерельного вида. Публий постоял немного, увидел отца, и быстрым уверенным шагом направился к нему, крепко топая высокими армейскими ботинками.

      Марк, тревожно глядя на Публия, сказал:

      – Здравствуй, сынок!

      – Привет, отец! – ответил сын. – Ну, как ты? Все скучаешь?

      – А что тут еще делать? Вот, жду вас… А ты все воюешь?

      – Воевал. Пока в очередной раз не ухлопали.

      Сын подошел к древней дубовой колоде, лежавшей на краю площадки, выдернул из дерева секиру и, положив ее на каменистую поверхность площадки, встал на колени. Он приник головой к плахе и вопросительно посмотрел на Марка.

      – Ну что ты так сразу? – спросил отец, вздохнув.

      – А зачем затягивать? Тем более – куда деваться? Чем быстрее, тем лучше. Все равно ничего не изменишь.

      – Но ведь можно немного поговорить, – в голосе отца зазвучала мольба. – Ведь так долго не виделись!

      Сын встал на ноги, отряхнул колени и присел на колоду.

      – Что случилось в этот раз? – поинтересовался Марк, поднимая с земли секиру.

      – То же, что и обычно! – с досадой воскликнул Публий. – Только родился, вырос, возмужал и собрался было повоевать, как следует, и – на тебе! Попал к террористам в плен.

      – И что дальше? – не отставал Марк, возбужденно крутя древко секиры в пальцах, отчего остро отточенное лезвие начало при вращении издавать свистящий звук.

      – А что может быть дальше?! – возмущенно воскликнул Публий. – Отрезали перед кинокамерой голову как барану! Вот тебе и повоевал! Прямо рок какой-то!

      – Что такое кинокамера? –