Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом истории. Александр Никитич Севастьянов

решением было бы установление правила, согласно которому еврейская иммиграция в Палестину не должна быть меньше роста арабского населения» (192).

      Хитрый трюк! Это означало бы быстрый рост удельного веса евреев, поскольку их прирост в процентном отношении был бы гораздо выше. Те же 300 тысяч для арабов относительно небольшая, а для евреев – огромная цифра. На словах получалось, что Черчилль предлагает ограничить уровень иммиграции (и так это поначалу и восприняли обидевшиеся на него сионисты) [33 – По признанию Черчилля, «Великобритания просто не могла позволить себе открыто заявить во всеуслышание, что на территорию Палестины будут прибывать пришельцы, которые станут вытеснять отсюда тех, кто жил здесь столетиями» (341). Это было им сказано в январе 1949 года. Но понимал-то он это всегда и знал, что делал, тоже всегда, хотя только теперь в этом косвенно признался!]. А что на деле? На деле под видом квотирования он предлагал вдвое увеличить поток евреев-мигрантов по сравнению с фактическим: «Такая политика, по расчетам Черчилля, должна была привести к тому, что численность ежегодной еврейской иммиграции должна была быть ограничена цифрой от 30 000 до 35 000 человек. Это было значительное число, в три раза превышавшее действительные размеры еврейской иммиграции за 1937 год, которая составила лишь чуть больше 10 000 человек, и в два раза больше иммиграции за 1938 год, составившей 15 000 человек» (194).

      А поскольку некоторые парламентарии выразили беспокойство, что арабы не согласятся и на урезанную иммиграционную квоту, то Черчилль в своей циничной манере, не колеблясь, прибег к шантажу и давлению: «Если арабы откажутся прийти к какому-либо соглашению, то иммиграция тогда вообще не будет ограничена никаким определенным пределом… Если согласия с их стороны не последует, то мы будем для обеспечения своей безопасности полагаться на другие факторы. Однако тогда у нас не будет установлена верхняя планка численного уровня иммиграции» [34 – Позиция Черчилля по этому вопросу всегда оставалась твердой и неизменной. Например, 27 апреля 1942 года в меморандуме военному кабинету У. Черчилль в очередной раз подчеркнул: «Я не смогу ни при каких обстоятельствах согласиться с абсолютным прекращением иммиграции в Палестину по требованию арабского большинства» (237).] (194).

      * * *

      Спрашивается, на какие «другие факторы» собирался полагаться Черчилль? Только ли на британские вооруженные силы? Нет. Как уже говорилось выше, проблема создания собственно еврейских вооруженных сил давно стояла на повестке дня у сионистов, ввиду разрастания арабо-еврейского противостояния, вызванного иммиграционной еврейской лавиной.

      Однако задача вооружить евреев для борьбы с арабами должна была иметь благовидное обоснование. Оно нашлось через год, сразу после начала Второй мировой войны, в беседе новоиспеченного первого лорда адмиралтейства Уинстона Черчилля с Хаимом Вейцманом, приглашенным