Сравнительный метод в конституционном праве. А. А. Троицкая

с государством; порядок управления делами государства, в том числе необходимость организации и функционирования разных элементов власти, территориального устройства и т. д.). Конечно, такое содержательное пересечение позволяет ученым закладывать социальные функции в основание сравнения, т. е. ставить в исследовании вопрос, ориентируясь на эти функции, сравнивать различные институты, а также доктрины конституционного права по отдельным параметрам, указывающим на выполнение ими обозначенных функций[12]. До некоторой степени функционализм предполагает также оценку (в категориях «сильные стороны», «преимущества», «риски» и т. д.) сравниваемых объектов с точки зрения выполнения ими функции.

      Вместе с тем конституционное право достаточно жестко определяется спецификой конкретного общества (его историческим опытом, культурными особенностями, институциональными предпочтениями, правовыми традициями) и требует внимания к системе политических институтов, функционирующих в определенном контексте[13]. В рамках такого подхода конституции понимаются как документы, в первую очередь выражающие автохтонные характеристики конкретного общества и государства, неотделимые от их исторических и социокультурных особенностей, – своего рода автобиографию конкретной системы[14]. Соответственно, даже институты, внешне выглядящие как одинаковые или похожие, таковыми в действительности не будут с учетом всех смыслов, стоящих за ними. В науке существует позиция авторов, особенно жестко и последовательно отстаивающих необходимость в рамках сравнительных исследований характеризовать и акцентировать проистекающие из культурного контекста различия как ценность[15]. Указанный подход обозначается обычно как контекстуализм, или экспрессивизм. В отечественной литературе, по-видимому, этому подходу близко словосочетание «культурологическое направление». В его рамках бывает достаточно трудно говорить не только о похожих, но и об оптимальных для всех случаев решениях. Особенно дает себя знать необходимость учитывать различные факторы, в том числе внеправовые, которые привели к созданию именно таких правовых институтов и именно к такому их действию.

      Как функционализм, так и контекстуализм сталкиваются с определенной критикой[16], заставляющей исследователей уточнять базовые методологические конструкции их исследований, в результате появился функциональный контекстуализм[17], или обновленный функционализм, учитывающий причинно-следственные связи между культурными, политическими, экономическими, социальными особенностями и конституционно-правовыми институтами[18].

      Действительно, применительно к конституционному праву не представляется возможным оспаривать тезис о наличии связи между средой, собственно, порождающей вопросы, на которые право призвано дать ответ, и самим правом с его ответами[19]. Прежде всего именно

12

См.: Jackson V.C. Comparative Constitutional Law: Methodologies // The Oxford Handbook of Comparative Constitutional Law. P. 62–66.

13

Bell J. Comparing Public Law // Comparative Law in the 21^st Century / Ed. by A. Hardy, E. Örüsü. London, 2002. P. 235–247.

14

См.: Harding A., Leyland P. Comparative Law in Constitutional Context // Comparative Law / Ed. by E.Örüsü, D. Nelken. Oxford, 2007. P. 316.

15

См.: Legrand P. Comparative Legal Studies and the Matter of Authenticity // http://www. pierre-legrand.com/comparing-authentically.pdf

16

См., напр.: Siems M. Comparative Law. Cambridge, 2014. P. 27, 37.

17

См.: Jackson V.C. Comparative Constitutional Law: Methodologies. P. 67.

18

См.: Whytock Ch. A. Legal Origins, Functionalism, and the Future of Comparative Law // Brigham Young University Law Review. 2009. № 6. P. 1880.

19

См.: Legrand P. Op. cit. P. 367.