Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя. А. С. Ворожевич

на то, что способ использования охватывается исключительным правом. Субъект действует не за границами исключительного права, а в сфере господства правообладателя. Как будет показано дальше, Соглашение ТРИПС относит данный случай к институту принудительного лицензирования (ст. 31), а не к способу свободного использования, предусмотренного ст. 3 °Cоглашения.

      В-четвертых, нужно выделить объектные границы. На первом уровне объем правовой охраны ограничивается формулой изобретения, полезной модели, промышленного образца, на втором – принципом исчерпания права. Исключительное право распространяется на сам патентоохраняемый объект, а не на созданные на его основе товары. С применением, предложением к продаже, продажей или иным введением в гражданский оборот или хранением для этих целей продукта, в котором использовано запатентованное изобретение самим правообладателем, либо с момента выдачи им разрешения на соответствующие действия другому лицу происходит реализация предоставленных патентом возможностей, получение сопряженной с ним выгоды. После этого патентоохраняемый объект в юридическом смысле «растворяется», «трансформируется» в определенный товар (вещь – в контексте ст. 128 ГК РФ).

      Иным образом складывается ситуация с пределами осуществления права. Сам по себе факт того, что лицо осуществляет именно право, означает, что оно действует в рамках установленных временны`х и содержательных границ такого права. Вместе с тем подобное поведение субъекта может расходиться с внутренним смыслом и институциональным назначением предоставленного ему субъективного права, причиняя вред интересам других участников хозяйственного оборота.

      Пределы осуществления исключительного права на патентоохраняемый объект и ст. 10 ГК РФ

      Ранее нами было отмечено, что в ст. 10 ГК РФ основной упор сделан на целевой критерий. В то время как в случае с пределами осуществления исключительных прав на патентоохраняемые объекты ключевым является объектный критерий, мотивы и цели избрания правообладателем той или иной правореализационной практики имеют второстепенное значение, хотя недобросовестность патентообладателя, наличие у него умысла на получение несправедливых выгод и преимуществ, бесспорно, могут и должны учитываться при вторжении в сферу его господства, особенно если речь касается инициативных действий правообладателя – предъявления иска о нарушении исключительного права.

      Другое дело, что, во-первых, не во всех случаях заведомую (а именно о таковой идет речь в ст. 10 ГК РФ) недобросовестность можно установить. Так, при безынициативной правореализационной модели (отказе в выдаче лицензии) можно лишь предполагать, какими соображениями руководствовался правообладатель. Возможно, он рассчитывает сам в будущем коммерциализировать свою разработку и опасается конкуренции. Возможно, он намеренно блокирует деятельность конкурентов в расчете получить с них несоизмеримые роялти. Забегая несколько вперед,