Чувства встречного направления. Алексей Петрович Бородкин

что в тёмной комнате недостроенного отеля было бы ещё… мистичнее. Да-да. Именно так. Меня самого удивило мимолётное (и явно порочное) настроение. В нём присутствовало нечто странное и страшное одновременно.

      Вонь морской капусты (я уже говорил) загнала меня на верхний этаж в дальний конец коридора. Туда я перетащил матрас, узбекское стеганое одеяло, кипятильник, баночку из-под огурцов для кипячения воды и цибик чаю. Лифт предсказуемо не работал – его просто не существовало. На первом этаже вода из крана чуть-чуть бежала (самотёком), на последних этажах её не было в принципе. Систематическое электричество отсутствовало. И всё же… я представил себя у панорамного окна, с коробкой лапши в левой руке, с палочками в правой… над океанской пропастью… как чайка, по имени Джонатан Ливингстон…

      Я всегда мечтал попробовать быть чайкой… будто кто-то из живущих не мечтал?..

      – Забавно наблюдать за человеческими детёнышами.

      Мысли опрокинулись:

      – Что, простите?

      – Я говорю, забавно наблюдать за человеческими детёнышами.

      Механически я согласился ещё раз, кивнул:

      – Вы правы. – Потом задумался, отступил на полшага в своём согласии, сделал допущение: – Вероятно.

      Чайкой я не стал (не в этот раз). Пришлось возвращать себя действительности.

      Вокруг ничего не изменилось, я по-прежнему сидел у кромки воды, рядом, на… атрибутах (забыл, как называются эти гнутые металлические цветастые приспособления) лазали дети. Мадам (очевидно их мать) во все глаза следила за ребятами. На деревянном парапете, сбоку от меня, расположился незнакомый гражданин.

      Вероятно, в моём взгляде что-то возникло… что-то тревожное. Гражданин спешно поднял и показал мне коробочку с лапшой (такую-же, как и у меня). Жест должен был успокоить: "Я не извращенец и не насильник. Я нахожусь здесь по скромной естественной нужде. В сущности, я такой же, как ты". Подобным движением демонстрирует служебное удостоверение добрый милиционер.

      – Вы очень правы, – проговорил я и сообразил, что в пылу фантазирования, тупо пялился на детишек. По нынешним временам такое деяние не приветствуется. Поощрительная улыбка чужому ребёнку трактуется, как инвазия в личное пространство. Кивок незнакомой молодой девушке карается законом "О сексуальном домогательстве и жесточайших извращениях".

      "Интересно, в этом законе присутствует перечень извращений? Было бы любопытно ознакомиться со списком. Хотя бы краем глаза прикинуть, как много я ещё не познал в жизни".

      – Удивительно, что вы назвали детей…

      – Человеческими детёнышами? – подхватил гражданин и приблизился на некоторое расстояние (перенёс седалище на полкорпуса). – Но ведь, мы остаёмся животными, несмотря на цивилизованность. Мы – часть животного мира. Разве нет?

      – Вне сомнений, – подтвердил я и заглянул в коробочку. Моя лапша лежала нетронутой, я не успел погрузить в её нежную плоть свои развратные палочки.

      – Поэтому игры детей и, скажем… – он почесал у виска, –