Лавровый венок для смертника. Богдан Сушинский

сюжетов.

      – Однако публиковал же ты не детективы.

      – Ну и что? Все равно я весь переполнен кошмарными историями, которые так и просятся на бумагу. Ты не представляешь себе, какое мужество понадобилось, чтобы удержаться от соблазна. Но это разговор обо мне. А какого дьявола взялся за детективы ты? Это ведь первый твой опыт на детективном поприще, разве не так?

      – Первый.

      – Неужели ты думаешь, что в нашем деле так легко переквалифицироваться? – Согред откинулся на спинку кресла и зло, мстительно рассмеялся. – Гиблый вариант, поверь моему слову. Тем не менее я тебе помогу. В пределах возможного, конечно. Но сначала ты четко сформулируешь суть своей просьбы.

      «Он убедил себя, что попытка обречена на провал, и почувствовал облегчение, – расшифровал его доброту Эвард. – Это лучшее из состояний, на какое только можешь рассчитывать, общаясь с Согредом. Так пользуйся же случаем!»

      7

      – Мне нужен смертник. Я хочу побывать в камере смертников, а затем собственными глазами увидеть казнь. А под нее – еще бы какую-нибудь сногсшибательную историю… Мне необходимо прочувствовать атмосферу этой вашей «тюрьмы смертников», проникнуться ее духом.

      – Чью именно казнь? – машинально переспросил Согред.

      – Да чью угодно. Я задумал рассказ о смертнике. О последних минутах перед казнью. Когда перед глазами обреченного проходит вся предыдущая жизнь. Когда он вновь и вновь покаянно прокручивает все, что связано с преступлением.

      – Бред. Ни черта они не прокручивают.

      – То есть?

      – Одни мечутся, как звери, и бьются головой о стенки; другие впадают в такую прострацию, что уже напоминают мертвецов. К месту казни их волокут, как фантомов. Зря ты взялся за этот сюжет. Ничего ты в нем не достигнешь. Тоже мне открытие: «Прокручивают жизнь!..» Чушь!

      – Подобный сюжет интересен сам по себе. И вовсе не в связи с участием в конкурсе.

      – Ну да, ты ведь всегда мнил себя психоналитиком.

      – Почему «мнил»? Я многое изучил… Мои критики…

      – Знаю я твоих нанятых и проплаченных критиков… – прервал его Согред. – Оставим их в покое.

      – Кого, конкретно, из моих критиков ты способен обвинить в «проплаченности»? – Согред заметил, как беломраморно побелела переносица Грюна, и вспомнил, что в дни молодости это тоже было признаком его приглушенного учтивостью гнева.

      – Беру тайм-аут, Грюн, – ответил Рой условной фразой, которой в дни той самой молодости им удавалось гасить любые зародыши ссоры. – Ты меня сломил. Какой смертник тебе нужен: профессиональный убийца? Кретин-бытовик? Может, писатель?

      – Ну, уж писатель-то у тебя вряд ли найдется.

      – Признаюсь, что это диковинная редкость. Но как раз сейчас писатель-преступник у меня имеется. Не исключено, что уже в пятницу мы его казним. С убийцами Фемида и правительство Фриленда впредь решили не церемониться. Так что, может, и в самом деле остановимся на писателе?

      Потягивая коньяк,