Битва за Рим. Колин Маккалоу

ходят, а только ездят. Ливия Друза теперь ясно видела, что Сервилия очень возбуждена, хотя, лишь прожив в тесном общении с дочерью почти два года, научилась разбираться в ее настроении. Внешне девочка оставалась совершенно спокойной, разве что ее глазенки поблескивали ярче обычного, а в уголках рта залегли две лишние складочки.

      – Я очень рада, что ты так ждешь предстоящей встречи с tata, – проговорила Ливия Друза, хватаясь за лямку, чтобы удержаться на сиденье в накренившейся повозке.

      – Не то что ты, – поспешила уколоть ее Сервилия.

      – Постарайся же понять меня! – взмолилась мать. – Мне нравилась жизнь в Тускуле, я не люблю Рим – вот и весь ответ!

      – Ха! – хмыкнула Сервилия.

      На этом разговор закончился.

      Спустя пять часов после выезда из Тускула двуколка и вся многочисленная свита остановились у дома Марка Ливия Друза.

      – Пешком я добралась бы скорее, – сердито сказала Ливия Друза вознице, прежде чем он скрылся вместе с наемной повозкой.

      Цепион дожидался ее в покоях, которые они занимали прежде. Он равнодушно кивнул жене. Такого же холодного приветствия удостоились обе дочери, которых мать вытолкнула вперед, чтобы они поздоровались с отцом, прежде чем отправиться в детскую. Даже широкая и одновременно застенчивая улыбка Сервилии не вызвала отклика.

      – Идите! – велела девочкам Ливия Друза. – И скажите няне, чтобы принесла маленького Квинта.

      Няня оказалась тут как тут. Ливия Друза забрала у нее малыша и сама внесла его в гостиную.

      – Вот, Квинт Сервилий! – с улыбкой молвила она. – Познакомься: это твой сын. Красивый, правда?

      В Ливии говорила материнская гордость: маленький Цепион вовсе не был красив. Впрочем, и уродцем его нельзя было назвать. Десятимесячный мальчуган спокойно сидел у матери на руках, глядя прямо перед собой, серьезный и неулыбчивый, в отличие от большинства своих сверстников. Прямые густые волосы на его головке были ярко-рыжими, глаза темно-карими, ручки довольно длинными, личико худым.

      – Юпитер! – удивленно вскричал Цепион. – Откуда у него взялись рыжие волосы?

      – Марк Ливий говорит, что рыжей была семья моей матери, – безмятежно откликнулась Ливия Друза.

      – О!

      Цепион вздохнул с облегчением. Дело было не в том, что он подозревал жену в неверности, а в том, что он не любил двусмысленностей. Не будучи нежным папашей, он даже не попытался взять малыша на руки; его пришлось подтолкнуть, чтобы он пощекотал мальчика под подбородком.

      – Ладно, – сказал наконец Цепион. – Отдай его няньке. Пора нам побыть наедине, жена.

      – Но скоро время ужинать, – попыталась возразить Ливия Друза, отдавая ребенка няне, заглянувшей в комнату. – Ужин и так запоздал. – У нее отчаянно колотилось сердце, поскольку она отлично знала, что сейчас последует. – Не можем же мы откладывать его до бесконечности!

      Не обращая внимания на ее слова, Цепион закрыл ставни и запер дверь.

      – Я