Хорошая я. Плохая я. Эли Ленд

бы отвечать, но любопытство берет верх. Любопытство меня погубит.

      – Слушаю.

      – Милли?

      Голос низкий. Хрипловатый.

      – Кто это? – спрашиваю я.

      – Я звоню по объявлению.

      – Какое объявление?

      – На открытке.

      – Какая открытка?

      – Перестань, красотка, не скромничай.

      – Откуда у вас мой номер?

      – Из объявления, говорю же тебе. Послушай, ты это всерьез или нет?

      – Возможно.

      – Тебе нравится играть в разные игры? – спрашивает он.

      Голос меняется. Становится настойчивее. Я догадываюсь, что это значит.

      – Это зависит.

      – От чего?

      – От того, выигрываю я или нет.

      Нажимаю отбой, несколько секунд смотрю на телефон и выхожу из школы. Хотя в подземке утром было тепло, по вечерам холодает, руки у меня зябнут. Я кладу телефон в карман блейзера, руки заняты папкой и пачкой бумаги, которую дала мне МК. Чувствую бедром вибрацию телефона. Сообщение. Я не останавливаюсь, чтобы прочесть его, через несколько минут буду дома. Повернув на дорожку к дому, вынимаю из кармана телефон, на экране снова незнакомый номер.

      У меня стоит торчком жду встречи

      Перечитываю еще раз, пытаюсь понять, что меня оскорбляет больше – содержание или отсутствие знаков препинания. Деревенщина неотесанная. Сообщение исчезает с экрана, поступает новый звонок. Теперь я узнаю номер – тот же самый, что и в первый раз. Не могу удержаться, чтобы не ответить. Это даже забавно.

      – Да?

      – Ты что, трубку бросила?

      Я пристраиваюсь в углу, прислоняюсь спиной к стене, снимаю тяжелый школьный рюкзак.

      – Допустим.

      – На тебе сейчас школьная форма?

      – Откуда ты знаешь, что я хожу в школу?

      – Судя по фотографии – на тебе юбка или платьице?

      В его голосе мне явно слышится возбуждение. Мне всегда было интересно – у мужчин оно проявляется так же, как у женщин, или по-другому. Так же.

      – Когда мы встретимся? Я плачу хорошо.

      Даю отбой. Два ноль, лузер. Меня хотят, и я наслаждаюсь властью. Поворачиваю на подъездную дорожку, слышу свист. Морган. Она свистит сквозь пальцы, как работяга или охотник, который подзывает собаку. Я улыбаюсь, она кивком зовет меня подойти, потом прячет подбородок за ворот своей куртки на «молнии», так что видна только верхняя часть лица. В руке она держит что-то. Я подхожу. Синяк под глазом стал меньше, но, когда открывается все лицо, вижу, что губы у нее искусаны, в крови. Она жует их, как нечто съедобное. Как закуску.

      – Привет.

      Она не отвечает, отворачивает голову, кусает губу, отрывает от нее кусочек кожи. Выступает свежая капля крови, как будто она ест ягоды, какую-то вкуснятину. Она слизывает кровь, вытирает губы рукавом куртки. Мне удается разглядеть, что в руке она держит открытку, но какую – не видно.

      – Из школы вот иду.

      Она пожимает плечами.

      – Глаз у тебя лучше.

      – Ага, до следующего раза.

      – А что случилось-то?

      – На