Путь Воина. Победитель. Рамзан Саматов

крепость запорожские казаки во главе с Иваном Сирко.

      Самые тяжелые удары Перекопская линия обороны получила в ходе русско-турецких войн в восемнадцатом веке, в которых непосредственное участие принимало Крымское ханство: и как вассал Османской империи, и как важный объект расширения сферы влияния Российской империи. В 1736 г русские войска взяли штурмом Перекопский вал и крепость. Но окончательно овладели крепостью Ор-Капу лишь в 1738 году.

      Остатки города и земляных валов крепости, множество раз перестроенных, были совершенно разрушены во время штурма Красной Армией в Гражданскую войну. После этих событий 1920 года крепость дважды становилась ареной военных событий. В 1941 году, несмотря на работы по укреплению Перекопского перешейка и ожесточенное сопротивление Красной Армии, пришлось оставить эти места на долгие два года. И вот теперь советские войска бесповоротно овладели Перекопским валом и отбросили гитлеровцев вглубь полуострова.

      Виктор всматривался вдаль, но кроме развалин крепости и близлежащих холмов, ничего не было видно. Повсюду клубы дыма от горящей техники, временных зданий и сооружений поднимались до самого неба, превращая светлый день в сумерки. Сквозь эту мглу то там, то тут вспыхивали багровые всполохи огня – видимо, взрывались остатки боеприпасов.

      Но там, дальше, со стороны моря, где был виден через дым красный диск – стали пробиваться слабые лучики солнца, от чего игра света стала умопомрачительной. В то время как южный склон Перекопского вала оставался во мраке дыма пожарищ, северный склон, освещенный лучами солнца, окрасился в светлые золотистые и яркие осенние краски.

      Глава 5. Ожидание

      Из идиллического состояния Виктора вывел многоголосый хохот бойцов взвода. Лейтенант обернулся к своим. Там, внизу, собравшись в кружок, бойцы слушали очередные байки записного шутника и балагура Савелия. Как в газете пишут: «Жить без пищи можно сутки. Можно больше. Но порой на войне одной минутки не прожить без прибаутки, шутки самой немудрой».¹ Кошелев спустился к своим, прислушался, улыбаясь.

      – Взял я, значит, удочки и пошел к озеру, – продолжал вещать Савелий. – А там красота неописуемая. Раннее утро, солнце только-только встает, пробиваясь лучами из-за крон деревьев, растущих вокруг озера. А над водой такой легкий туман от испарения… И ни ветерка. Тишина. Слышно только, как далеко за деревьями в лесочке поют птички негромко… Но портит эту идиллию такой, знаете, как бы это помягче выразиться, неприятный запах. До тошноты, откуда-то тянет. Фу-уу…

      Савелий все это рассказывал с чувством и интонацией, причем его подвижное лицо меняло выражение практически с каждым предложением. Вот и сейчас с последним словом сморщил нос, затем умолк в театральной паузе.

      – Ну-уу?! – взмолились бойцы в ожидании продолжения. У многих при этом на лицах заранее висела широкая улыбка. Вот сейчас Савелий