Веселое настроение. Фёдор Быханов

было к вечеру. Конец рабочего дня приближался с неминуемостью опаздывающего на конечную станцию пригородного поезда.

      Валентину Шимкину предстояло концерт слушать или, на худой конец, нырять с коллегами в ближайший кинозал.

      Приобщиться, так сказать, к культурному досугу.

      Со стула на стул пересаживаться, конечно, не очень хотелось, а что поделать. Не идти же в шахматы рубиться на парковой скамейке с пенсионерами, с молодежью зажигать на дискотеке или, нацепив кеды, бежать трусцой от инфаркта.

      – Как жить интересно можно! – вздохнул Шимкин с досадой на то, что поздно о его душе общественники подумали. – Нет, правильно в профкоме заставляют заниматься культурным самовоспитанием!

      Это он – совсем про других людей подумал. Сам же не желал ни на концерт, ни тем более в кеды.

      Ушмыгнул за пять минут до конца смены через заветную дырку в заборе, чтобы председателя профкома на проходной не встретить с билетами под ведомость на сеанс или увертюру.

      По поводу планов на вечер у него было другое мнение – дома просидеть, пока глаза не слипнутся, перед телевизором:

      – Там всего сразу хватает: и кино; и лечебной трусцы под симфоническую музыку.

      Оригинал

      К назначенному часу все собрались. Не было только Геннадия Лямина.

      – Непорядок! – возмутился Иван Иванович. – Вечно он опаздывает, постоянно заставляет себя ждать!

      Недолгое молчание было подтверждением его упреков. Но неприязнь вскоре прошла, как ее и не бывало.

      – А, может, без него начнем? – не утерпел Егорыч.

      Его реплика попала как то семя на унавоженную почву:

      – Это идея!

      – Здорово придумано!

      – И как только сразу не догадались?

      Словно подбивая итог под завершенной дискуссией, и делая это во славу, с таким трудом, достигнутого консенсуса Иван Иванович забулькал по стаканам.

      Только и с полными посудинами радости не ощущалось. Чего-то явно не хватало. И это понимали все по мрачному виду друг друга.

      – Без Геннадия Лямина, братцы, как-то не очень интересно! – вздохнул Сергей Васькин, выражая общую печаль. – Что ни говори, а все же душа общества.

      – Оригинал, едри его в копалку, – продолжил за него Егорыч.

      – Тогда позвони ему, пусть поторопится! – не утерпел Иван Иванович с досадой, что пропадает так бесславно его труд разливальщика.

      Позвонили.

      – Не будет его! – раздосадовано оторвал от уха телефонную трубку Сергей Васькин. – Говорит, что завязал с выпивкой…

      – Вечно он так, – помрачнел Ивен Иванович. – О других не думает.

      Но семя сомнения уже проросло в душах, перепаханных неожиданным решением бывшего приятеля.

      – А может быть и мы того? – докумекал до истины Сергей Васькин. – Не одному же ему оригинальничать!

      Спорить с ним оказалось некому. Всех привлек пример неведомого посторонним Геннадия Лямина.

      Бутылку с негодованием выбросили. То, что было разлито, с отвращением выпили. Ополоснули стаканы под струйкой из поливочного крана, не закрытого дворничихой и