Князь советский. Эльвира Валерьевна Барякина

тряпку на рынке требовали миллион.

      На руках у Таты сидел старый рыжий кот Иповар – жалкое общественное создание, которое соседи кормили по очереди.

      Несколько секунд Тата молча смотрела на гостей, и Галя внутренне содрогнулась: «Ох, что сейчас будет!» Но всё обошлось: Тата сказала «здрасьте» и, не обращая внимания на Клима, подошла к его дочке.

      – Тебя как зовут? Китти? Так дело не пойдёт: тебе надо найти новое революционное имя. Меня, например, зовут Тракторина, но ты можешь называть меня Тата. Хочешь кота Иповара погладить?

      – Хочу! – обрадовалась Китти.

      – Её Татьяной зовут, – с досадой сказала Галя, но Клим не придал значения Таткиному вранью:

      – Пусть играют, как им нравится.

      Пока мать заваривала чай, Тата принялась рассказывать гостям о своём знаменитом отце-комиссаре.

      – Это он? – спросила Китти, показывая на портрет Ленина над письменным столом.

      Тата вытаращила глаза.

      – Ты что, это не мой отец! Вернее, он отец… но не только мой, но и всех людей, потому что он вождь мирового пролетариата!

      Китти ничего не поняла.

      – Мой папа вон сидит, а этого дядю я не знаю.

      – Как?! – изумилась Тата. – Это же… это…

      – А почему ваша прислуга ночует на сундуках? – спросила Китти. – Наша Капитолина спит на мешке с деньгами. Они шуршат, если на них попрыгать.

      Тата медленно перевела взгляд на Клима.

      – Ма-а-ам! Мне нужно тебе кое-что сказать!

      Они вышли в коридор, и она набросилась на Галю:

      – Ты кого привела?! У него прислужники спят на мешках с деньгами!

      Галя зажала ей рот ладонью.

      – Тише ты, ради бога! Нет никаких мешков! Китти всё выдумывает!

      – Да? А почему у него дочь не знает, кто такой Ленин?

      – Потому что они только что приехали из Китая. Если бы дядя Клим рассказал Китти о Ленине, она могла бы ляпнуть что-нибудь на улице, и их бы арестовали!

      Тата призадумалась: ей было известно о зверствах китайской полиции.

      – Ладно, пойдем назад, – смилостивилась она.

      4

      Тата научила Китти играть в декабристов: они взобрались на подоконник и поехали в Сибирь. Кактусы были жандармами, сопровождавшими их в ссылку.

      Галя налила Климу чаю и достала печенье, купленное втридорога у соседки, которая работала на кондитерской фабрике «Красный Октябрь». Вроде бы всё шло как надо.

      – Ты ведь бываешь на Лубянке, правда? – вдруг спросил Клим по-английски.

      Галя не донесла чашку до рта.

      – С чего ты взял?

      Он показал на извещение из профкома ОГПУ, воткнутое за провод у выключателя: «Убедительная просьба ликвидировать задолженность по членским взносам».

      У Гали затряслись руки. Тата – дура! Ведь ей сто раз говорили: «Убирай почту в стол!»

      Отпираться было бесполезно.

      – Я ничего такого не пишу про тебя! Если хочешь, я буду показывать тебе свои рапорты… Я не…

      Клим покачал головой:

      – Да ладно…