Приносящая удачу. Анастасия Александровна Енодина

ольховыми лучинами, а это довольно далеко: ольха у нас дерево редкое, просто так не сыщешь; а после обеда мать отпустила меня к Олеське – подружке моей. У неё мне планировалось и отужинать, и остаться ночевать. На чердаке. Олеська сама спит в комнате, как все нормальные люди, но, когда мы собираемся вместе, ночуем всегда на чердаке. Там страшнее потому что. А потом, когда все засыпают, с окна чердачного легко можно перебраться на сарай, с сарая – на дровенник, а потом прокрасться в амбар Олеськин и там погадать или повызывать духов. Говорят, магия существует, но мы с Олеськой не очень верим. Потому что не встречали её никогда. Вот духов пару раз вызвать удавалось – это да, только они с нами не говорили, а пугали только ветром да воем заунывным. Но уже результат. А на картах погадать – вообще прекрасное дело. Только в доме карты не позволяют доставать. Ни играть, ни гадать – только на улице или в амбаре, сарае, да в прочих хозяйственных постройках. Так что мы всегда выбираем амбар. Или наш, или Олеськин. В нашем всегда можно рыбку пожевать, а в Олеськином – мясо. У них кошек много – мелкой рыбы не остаётся, а мясо вялят. В общем, день сегодня обещал закончиться приятно и весело. Всё бы было совсем хорошо, если б не встретился нам с Олеськой её брат за ужином. Ужинали у них в семье раньше нашего. Не знаю уж, почему, но всегда так было. А брат её вечно опаздывал: он с моими дружил, и потому не хотел покидать их раньше времени.

      – О, Мила, и ты тут! – поприветствовал он меня, усаживаясь за стол. – А чего не у себя?

      – Да вот, – ответила я неопределённо. – Дела все переделаны, у вас заночую.

      – Ну молодец, – уважительно кивнул он. – А то, думал, как все, побежишь на гостей смотреть.

      Я ничего не поняла и переспросила:

      – Кто – все? На каких гостей? – но то, что он похвалил меня, было приятно.

      Он красивый на самом деле. Его тоже, как моего, Сенькой зовут, но он моего брата больше и выше. И не такой оболтус. Олеська говорила всегда, что я влюбилась, а я отнекивалась, потому что признавать этот факт не желала. И сейчас я бы смутилась от его похвалы, если б не любопытство.

      – Да припёрлись двое, – ответил парень, поправляя свои лохматые русые волосы рукой. – Батя твой их ночевать оставил, ещё и девок посулил подыскать, хотя чего их искать: их вон, уже человек семь отыскалось, всем интересно чего-то новенького попробовать.

      Я фыркнула почти одновременно с Олеськой. Да, моральные устои в нашей деревне не у всех на уровне, но даже обидно как-то, что на новеньких мужчин такой спрос. Спрос, конечно, не потому, что они новые люди, а потому, что эти точно без подарков не оставят, а, как некоторые у нас считают, если всё равно спать, так уж лучше с тем, от кого хоть чего-то получить можно, материальное и уникальное.

      Ну и ладно, это не нашего ума дело. Раз батя оставил у нас – значит польза с них будет и нашему дому. Или просто приглянулись ему: он в людях толк знает, а о нравственности не заботится и в чужие дела не лезет. "Мне, – говорил он иногда, – плевать, скольких он поимел, главное, чтоб человек был хороший – тогда помогаю. В корень надо смотреть, а не на то,