Битва за ясли господни. Константин Петришин

отказалось вести переговоры с нами для заключения достойного соглашения, теперь вы повторяете ошибку своего правительства!..

      – Граф, давайте не будем горячиться с выводами, – прервал Бенедетти князь Меньшиков. – Палестина находится под покровительством султаната, а не Франции и Англии. Почему мы должны вести переговоры и заключать соглашение, касающееся Святых мест в Палестине, с Францией и Англией, а не с Турцией?

      Незатейливый вопрос князя Меньшикова застал графа Бенедетти врасплох. Это было заметно по его лицу. Наконец, кое-как справившись с собой, Бенедетти, не умеряя вспыльчивости, ответил:

      – По всей видимости, потому, князь, что главенство в Святых местах отныне принадлежит Франции! Но если вы сумеете добиться пересмотра решения падишаха, в чем я сомневаюсь, Франция, как вы догадываетесь, будет вынуждена принять жестокие ответные меры!..

      – По отношению к кому? – прямо спросил князь Меньшиков. – По отношению к России или Турции? Можете не отвечать. Только я вынужден вас заверить: мне не поручено вести переговоры с вами по палестинскому вопросу.

      Граф Бенедетти усмехнулся так, словно он проник в тайну, упрятанную в глубине души своего собеседника.

      – Князь, вам никогда не удастся убедить турецкое правительство в вашем расположении к нему. У России с Турцией слишком много пересекающихся интересов на востоке. К тому же Турция всегда опасалась и будет опасаться усиления вашего влияния и в европейской, и в азиатской частях своей империи. Я уже не говорю о Сербии…

      Князь Меньшиков сделал нетерпеливое движение рукой, чтобы остановить графа Бенедетти.

      – Опасаться – это не значит не пытаться мирным путем решать возникающие споры. Если конечно не найдется третья сторона, заинтересованная в возбуждении страхов и споров.

      Граф Бенедетти снова усмехнулся.

      – Извините, князь, и не сочтите сказанное мной за оскорбление, но вам лучше быть пророком, а не дипломатом, – сказал он с нескрываемым сарказмом.

      – Каждый из нас, граф, пророк в своем отечестве, – ответил князь Меньшиков и добавил: – Кто в большей степени, кто в меньшей…

      Бенедетти встал.

      – Ну что ж, князь… Прощайте, – сказал он и направился к двери, однако вдруг остановился и, обернувшись, все с той же усмешкой, но уже по-русски, произнес: – Как там у вас говорят… Цыплят, по осени считают.

      4

      …10 марта князь Меньшиков обратился с письмом к Рифаат-паше с предложением продолжить переговоры. Рифаат-паша ответил согласием и попросил провести встречу у него дома, ссылаясь на легкое недомогание и рекомендацию врача не появляться на улице.

      На встречу с Рифаат-пашой вместе с князем Меньшиковым поехали граф Озеров и патриарший секретарь Аристарх, который был приглашен из Иерусалима в посольство для консультаций.

      Дом Рифаат-паши находился на другом конце города и, чтобы не опоздать к назначенному времени,