Демянские хроники. Алексей Шерстобитов

а тять…

      – Ну что ж ты такой не угомонный то? Ну что еще?

      – А дальше то что было…, ну после той трапезы?

      – А что было… Никодимушка про себя рассказал немного. Дворянских он кровей был, самого наследника престола знавал – Николая Александровича, убиенного со всей своей семьей – страстотерпца царственного, значит. Его знавал, кончину его насильственную пережил, забвение, потом и признание святости его, значит… говорил он что смены себе, да никак не дождется, устал, мол, год ни те, все ни то… Многое рассказал, и о боре это Демянском тоже. Говорил о пещере святых угодников, о Игнач – Кресте, о пещере испытаний, где можно себя испытать…, о пытающихся пожрать душу человека бесах, так и сказал, мол, есть на берегу озера одного грот, в конце которого пещера, вот по благословению духовного наставника, и никак иначе, что бы испытать силу своих молитв, идти туда на ночь нужно, но всегда можно помнить, что там где можно спастись, там очень быстро можно и погибнуть. Ведь святые места для нечестивцев и неверующих всегда полны нечистыми духами, правда, там они воина Христова бессильны и ничего не могут…, но и такому надобно помнить: не могут без человеческой на то воли.

      – Свят, свят, свят! Страсть то какая. А ты ходил в пещеру то эту?

      – Нет, я хотел, но не получил благословения… Другой, сказано мне было, пойдет и за меня и за себя…

      – И кто ж он?

      – Не знаю… Прибудет на мое место, сказано, один подвижник, вот он после кончины моей подвяжется вот ему многое дано будет, но от нег же будет и зависеть, сможет он дарами теми воспользоваться или сгинет…

      – Вот бы с ним повидаться.

      – Даст Бог, свидишься, мне вот, как понимаешь, не дано…

      – Да ты и сам подвижник. Игумен о тебе…

      – Молчи, сатана…, соблазн в тебе один! Нет во мне ничего, все Божие! Игумен то многое видит, но моя исповедь всегда длиннее других, и плачу то я в два ручья, но по причащении то Святых Тайн и дня помолчать не могу, обязательно то ту сладостную благодать с кончика языка, утеряю.

      – Что ты все, отче, о кончине и о кончине, а мне то что делать без тебя? Ты вот привык уже, а я что без тебя? В монастырь?

      – Никак ни в монастырь! Я тебе покажу, где сухарики у нас с тобой Ионушка припрятаны, святая водица всегда есть, вот и ключик бьет рядышком. Ты знай, дорогой мой, как я встать не смогу, ты мне глаза закрой, руки крестом на груди сложи, и Евангелие святое с четками в руки то положи и жди…, жди, милый – как отойду к Господу, явится «хранитель», узнаешь его по росту и товарищу его – с медведем они, как два брата. «Хранителя» зовут отец Олег, он протоиерей, он и заупокойную отслужит, и место укажет, и с погребением поможет. Ты только не бойся – Господь с тобой, и я тебя н в жизнь ни оставлю, всегда о тебе молиться буду. Остальное Господь управит. Так что жди, пока придет «отшельник» с медведем, верь ему, как мне. А я вишь…, слабею, скоро видать…, скоро, ну ка, подай-ка Евангелие то. Вот это вот со мной во гроб положи… – Глаза молодого послушника, только разменявшего