Ночная смена. Денис Александрович Игумнов

она продолжает со мной говорить? Кому, чего не дай? Ведь Вика уже мертва. Ее первый парень – подонок, обрюхатил ее и бросил, а его дружок – прыщавый студент – зарезал. Все было кончено. Или нет?

      Так, промучившись, я встретил рассвет, а в семь часов утра мне позвонили из центрального офиса и сказали, что мой ночной коллега заболел и мне нужно выйти на дежурство в двадцать ноль-ноль уже сегодняшнего дня. Проведя такой же сумбурный день, теряясь в сомнениях и догадках, я точно к началу дежурства прибыл на свой пост. Там меня встретила улыбающаяся физиономия Егорушки. Поболтав со мной за жизнь, он предложил выпить. Даже несмотря на то, что у него оказался только адски ядовитый портвейн «три топора» – три бутылки, я с радостью согласился.

      – Давай выпьем за жизнь, Ваня!

      Егорушка поднял стакан с янтарной жидкостью и, прищурившись, сквозь нее посмотрел на лампу в нашей каморке.

      – Чин-чин, Егор.

      Я выпил, сладкая, пощипывающая горло влага потекла в желудок. По шарам ударило моментально, хуже водки, честное слово. Ядреная отрава. Из закуски у нас оказалось печенье творожное, хлеб и половинка помидора. Правда, половинка была большая! Ха-ха!

      – Неплохо, – произнес с набитым печеньем ртом Егорушка, – давай следующую. Чего ждать, процесс прерывать! – наливая в стаканы вино, срифмовал он и при этом почесал свои яйца.

      – Слушай, Егор, чего ты чешешься все время? – раздраженно спросил я. Мне эта непосредственность порядком поднадоела, и я решил его таким образом урезонить. Он, ничуть не смутившись, ухмыльнулся и ответил:

      – Гонорея.

      У меня непроизвольно открылся рот, и я отложил в сторону кусок черного хлеба.

      – Ха-ха-ха! Шучу я, расслабься!

      На третьем стакане меня потянуло в сон, а на четвертом – вырубило.

      Если судить по висевшим в холле часам, очнулся я минут через сорок. Из объятий шутника Морфея меня вырвали постоянные призывы и крики боли. В голове, пока я спал, бушевал пожар чужих эмоций, который не смог до конца проникнуть в мою душу, наткнувшись на барьер из некачественного алкоголя. О чем просила Вика (а это была именно она, я уверен), куда она меня звала, так и осталось загадкой. Океан тьмы отхлынул, и я вынырнул. Затылок ломило, во рту открылся общественный туалет для свиней, а руки тряслись, словно с трехдневного перепоя. Вот так портвешок! Спасибо, Егорушка, чтоб тебе сдохнуть!

      – Егор, где ты, подлый змей? – позвал я, но он не откликнулся.

      Крикнув еще несколько раз, я понял: произошла непоправимая беда. Подталкиваемый внутренним предчувствием тревоги, я схватил свою дубинку и ведомый некой силой извне побежал к лифтам. В нескольких шагах от них меня стошнило. Стало легче. Спустившись, я увидел, что двери холодильника открыты, из его глубины доносилась приглушенная шторой возня. Я тихонько, ступая на одни носки, подкрался ко входу в холодильник и осторожно отодвинул в стороны мутные шторы тепловой завесы. Открывшаяся картина глубоко шокировала меня, я не поверил своим