Пиратская кровь. Eugenio Pochini

разноцветный калейдоскоп, стеклышки которого отражали боль и неуверенность. Он хотел сбежать, как можно дальше, чтобы не видеть ее в таком состоянии.

      – Тебе лучше отдохнуть, – сказал он, беря чашку и ковш. – Бартоломеу нуждается во мне. Я могу оставить тебя одну? – со страхом спросил он, боясь, что она попросит его не уходить.

      Но Энни удивила его, спокойно произнеся:

      – Иди, конечно, и не волнуйся. Увидимся, когда закончишь.

      – Согласен.

      – Я люблю тебя, Джон.

      – Я тебя тоже, – ответил он. Потом нагнулся и поцеловал ее в лоб.

      ***

      Вечером Джонни заметил, что голова Бартоломеу чем-то занята. Он произнес всего несколько слов, и Джонни понял, что он кого-то ждет, потому что продолжал бросать непрестанные взоры на дверь и каждый раз, когда она открывалась, он затаивал дыхание в мучительном ожидании. Тем не менее, Джонни предпочел не вмешиваться в это, поскольку был занят обслуживанием клиентов.

      Но некоторые разговоры, которые он услышал, неизбежно привлекли его внимание и воспламенили фантазию. Были те, кто обсуждал ужасную смерть Винна, и те, кто поддерживал капитана Роджерса, который готовился к какой-то загадочной экспедиции.

      Когда последний клиент покинул заведение, Бартоломеу приказал парню закрыть кухню и помыть посуду. Потом он начал ходить по помещению и гасить свечи. Зал погрузился в темноту, освещаемую лишь несколькими тусклыми свечами.

      Джонни провел целый час за мойкой бесконечных тарелок и бокалов. От невыносимого аромата специй его глаза покраснели, а нос заложило. Он боялся, что потеряет сознание. Но потом стал привыкать к запаху. Он мыл глиняный кувшин, когда дверь с другой стороны помещения с треском растворилась.

      – Наконец-то, ты явился, – послышался голос Бартоломеу.

      – У меня было много дел.

      Джонни узнал голос Эвери. После работы он сказал ему, что плохо себя чувствует и хочет лечь спать пораньше. Почему же он тогда пришел сюда?

      – Мы одни, Барт? – спросил старик.

      – Не беспокойся, – ответил Бартоломеу. – Сопляк занят на кухне. За хорошую цену. А теперь сядь и объясни мне, что ты хотел мне сказать.

      Послышался звук отодвигаемых стульев. Джонни осторожно приблизился к двери, которая соединяла кухню с главным залом. Он медленно открыл ее, приоткрыв небольшую щелку, позволяющую подслушать разговор.

      – Как Энни? – спросил Эвери.

      – Не очень хорошо, – ответил португалец. – Ей стало немного лучше в последние дни, это дает надежду. Но без осмотра врача нельзя быть уверенным.

      – Но именно это она не хочет.

      – Да.

      Джонни вздрогнул. Слышать, как эти двое беспокоятся за состояние его матери, было приятно. Он еще шире раскрыл дверь и просунул в щель голову. Теперь он хорошо видел спину Эвери.

      – Но я хотел поговорить не об этом, – сказал старик, – а о том, что случилось с Винном. Я был на казни.

      – Ты знал его? – спросил Бартоломеу.

      – Мы плавали на одном корабле.

      Парень едва смог подавить возглас удивления. Значит,