Ведьма с серебряной меткой. Книга 1. Оливия Штерн

ничего интересного или хорошего в том, чтобы засунуть лациум с наложенной печатью во внутренности механоида. К тому же, главную роль все равно играл тот кристалл, что еще предстоит установить в голову: именно он в большей мере отвечал за то, что механоид не только осознавал себя, но и понимал, кому должен служить.

      Маттиас быстро вложил камень в грудь существу. Что-то защелкало, заскрежетало внутри, и механоид открыл глаза. Аламара передернуло. Глаза механоидам изготавливали из драгоценных камней, вроде как для улучшенного преломления света. Этому поставили рубины. И в тот миг, когда Аламар поймал совершенно неразумный и, по большому счету, неживой взгляд, внутри заворочалось нехорошее ощущение, что все они сидят на бочке с порохом и играют в войнушки. Взгляд механоида медленно перемещался с Аламара на короля, а инквизитору начало мерещиться, что на самом деле механоид превосходно понимал, кто он и где находится, и просто выжидал время до того момента, как одним ударом могучей лапы свернет шею тщедушному человечку.

      – Ну разве он не великолепен? – пропел король и, не обращая внимания на механоида, что стоял и бешено вращал кровавыми глазищами, достал из шкатулки зеленоватый камень. На некоторое время сжал его в ладонях, затем поднес ко лбу и пробормотал формулу подчинения. Обошел механоида, и, точно также нащупав лючок у основания плоского затылка, вложил камень и туда.

      Механоид вздрогнул. По крупному, мощному телу прошла короткая судорога.

      И, тихо шурша чешуйками, опустился перед королем на колени.

      – Вот видите, Аламар, – его величество воинственно сверкнул глазами, – они все послушны, никакой опасности нет.

      – Ровно до тех пор, пока сын ваш сидит в замке Энц, – Аламар просто не мог удержаться от ядовитого замечания.

      Покосился на механоида. Мощное и столь же уродливое создание стояло совершенно спокойно, только взгляд сделался нечеловечески пронзительным.

      – Ну, или пока не появился откуда-нибудь другой сильный менталист, одержимый дурацкими идеями всеобщего равенства. Так ведь, мой хороший?

      Последнее было сказано уже механоиду.

      Рубиновые глаза опасно пыхнули.

      – Где… я?

      Голос напоминал скрежет плохо смазанных шестеренок.

      – Ты во дворце, перед своим господином, – твердо сказал король.

      – Да… я…

      Существо помотало головой. Чешуйки тихо шелестели, терлись друг о друга.

      «Прямо шишка еловая», – решил Аламар.

      Он не вмешивался, ждал, что будет дальше.

      Механоид продолжал медленно осматриваться. Посмотрел на Аламара, отчего тот поежился: вспомнил, как трепали его, раздирая на части. Только конченые идиоты могут желать свободы механоидам. Потом существо перевело взгляд на короля. Механоид подался было вперед, но тут же медленно осел назад, снова опустился на колени так, как будто его ставила в позу покорности некая высшая сила.

      Аламар знал, что это.

      Всего лишь личная печать владельца, оставленная на кристаллах лациума.

      – Покажи нам свое