Королева Альтури. Елена Филон

позор человечества, дочь бывшего главнокомандующего Чёрных кинжалов!»… Знаешь, что мой отец сказал, когда узнал о том, с кем ты сбежала?.. Он сказал: хорошо, что отец этой идиотки уже мёртв. Потому как будь он жив… его сердце разорвалось бы от позора за родную дочь.

      ***

      День пятый

      Эргастул

      – Эй! Эй, там, я знаю, ты слышишь меня! Не притворяйся глухим! – Вот уже минут десять пытаюсь добиться ответной реакции от охранника за дверью, по которой вовсю тарабаню кулаками.

      Реакции нет. Но, надо сказать, и тратить на меня драгоценные медпрепараты я тоже не просила, и раз уж чувствую себя значительно лучше, то надо же хоть куда-то выплёскивать энергию.

      Занимательно выходит, однако. Я даже и представить себе не могла, что на женщин и девочек мортов тратят столь драгоценные в Новом мире медикаменты, для того, чтобы те презентабельно выглядели на момент спуска в яму! Ведь многие из них устраивают голодовку, пытаясь сжить себя с этого света, или хотя бы ослабить организм, чтобы, когда острые зубы псов вопьются в плоть, было уже всё равно. Чтобы для крика сил не осталось.

      Но ведь предсмертный крик так любят зрители.

      Мне уже дважды ввели раствор Рингера. А ведь мне, по сути, умирать через несколько дней.

      Как же всё это неправильно…

      – Эй! Позови майора Чёрных кинжалов! Скажи, что мне нужно сообщить ему кое-что важное, и что я не шучу! И, главное, я не «просто привлекаю внимание», – как проницательно заменил предыдущий охранник, – мне действительно нужно сообщить майору Дьену крайне важную информацию!

      И использовать её себе во благо.

      Даже если придётся прибегнуть к шантажу.

      Не знаю, на что рассчитываю. Я даже до конца не уверена в том, что собираюсь сделать, я лишь… я лишь пытаюсь выжить. Пытаюсь не сидеть на месте и не мириться с вынесенным советом намалов приговором.

      – Послушай, – вздыхаю, – я не шучу. То, что я собираюсь сообщить майору очень и очень важно. От этого его жизнь зависит! Чёрт! – вновь ударяю по двери кулаком и сползаю по стене на пол.

      – Сколько раз тебе повторять: это бесполезно, – звучит раздражённый голос моей сокамерницы. – Сядь уже! Не мельтеши!

      – Не мельтешить? Да ты меня даже не видишь, – горько усмехаюсь, шмыгнув носом. Стряхиваю со щек слезы и вглядываюсь в два горящих во тьме неоновых глаза.

      Такого же цвета, как у Килиана… Её глаза. Глаза цвета аквамарина.

      – А вот и ошибаешься, – звучит смешок. – Или думаешь у нас «лампочки» в глазах для красоты?

      В этот раз мне не выделили одиночку в личное пользование, – со вчерашнего дня я делю территорию, жестяное ведро для справления нужды, и, кажется, даже воздух, с восемнадцатилетней девушкой-мортом по имени Зара. Я не знаю, как она выглядит, но зато теперь убеждена в том, что не все морты такие замкнутые и необщительные, как о них говорят. И как мы – люди, – о них думаем.

      Уже успела понять, что Заре только повод для