Старый год. Кир Булычев

Ты куда?

      Люся остановилась как вкопанная. Повернула голову. С надеждой и страхом – не показалось ли ей. И тут увидела Егора.

      – Ну где же ты! – закричала она с укором. – Почему тебя нет?

      – Ты заблудилась? – спросил Егор.

      Он был несказанно рад тому, что ничего плохого не случилось.

      – Я пошла к нам, – сказала Люська. Она протянула руку и взяла его за пальцы. Ее рука была невесомой и пальцы такими тонкими, что страшно было ей сделать больно. – Дверь открыта, а дома никого. И вещи унесли. Кто унес вещи?

      – Не знаю, – сказал Егор. – Какие-то вещи здесь остаются, другие исчезают. Разве нам с тобой понять?

      – А что случилось? – На этот раз Люська спрашивала без упрямства, просто с интересом.

      – Я тебе объяснял.

      – Да, ты объяснял, – согласилась печально Люська. – Только я с самого начала не поняла, а теперь тем более не понимаю. Я бы обратно вернулась.

      – А ты хочешь?

      – Здесь так плохо.

      – Здесь плохо, – согласился Егор.

      – Куда мы пойдем?

      – Ты устала?

      – Нет, только хочу спрятаться. Может, в метро спрячемся и ты мне все расскажешь?

      – Не надо в метро, – сказал Егор.

      Если есть муравьи, подумал он, то могут быть и крысы. И всякие гады. Вернее всего, они таятся в темных местах. Так что лучше оставаться на свету.

      Они вышли под аркой на проспект. Лишенный деревьев и снега, лишенный машин и людей, проспект стал невероятно широким и тоскливым. Казалось, что до домов на той стороне не добежишь.

      – Скорей бы люди возвращались, – сказала Люська. – Если бы была золотая рыбка, я бы ее попросила, чтобы люди возвратились.

      У закрытого железными ставнями коммерческого киоска возилась какая-то фигура. В руке у этого человека был лом. Человек был странно одет – в черное длинное пальто без одного рукава, вместо него был виден оранжевый рукав рубашки.

      Волосы у человека были серыми, они окружали тусклым венчиком блестящую лысину.

      – Пойдем отсюда, – сказал Егор.

      – Погоди, – возразила Люська. – Давай посмотрим, что он делать будет.

      Человек ковырял ломом в замке ставня, поддел ее и с натугой рванул. Ставень страшно заскрипел, замок отлетел и со звоном упал на тротуар.

      Ставень открылся, и оказалось, что за стеклом палатки осталось немало бутылок.

      Человек с размаху ударил ломом в стекло. Несколько бутылок вывалилось наружу. Человек подхватывал падающие бутылки. Одну сунул в карман пальто, вторую за пазуху. Третью держал в руке. Лом мешал ему, но человек с ним не расставался.

      Теперь, когда он обернулся, можно было увидеть его лицо, мятое, серое, как и волосы. Все в нем было обвислым – нижняя губа, нос, щеки.

      Егор попытался закрыть собой Люську, но она вырвалась.

      – Пыркин! – крикнула Люська. – Ты что здесь делаешь?

      – Люська! – Пыркин обрадовался. – Ты меня помнишь, скворец?

      Пыркин с трудом закинул лом на плечо. Егор заметил, что он бос, но ноги у него такие грязные, что не сразу сообразишь, ботинки это